Так что нам явно хочется выглядеть красивее, чем мы были в действительности… Иногда мы с друзьями в шутку говорим, что история Литвы в кратком пересказе выглядит так: с коня Витаутаса мы перескочили прямиком в НАТО, а было ли что в промежутке? Ну, ссылки и 13 января, героизм и страдания…
В конце XIX века в Паневежисе жили 6627 евреев (51,1 % всего населения города).
Эфраим: В Паневежисе до войны жили десять тысяч евреев. После Вильнюса и Каунаса это была третья по значимости еврейская община Литвы. Паневежская иешива была одной из главных в Литве. Брат моего деда Эфраим Зар в ней учился. В 1940 году Советы ее закрыли. Тогда раввины уехали в Израиль и там открыли новую Паневежскую иешиву, одну из самых прославленных в современном еврейском мире.
Рута: Почему Паневежская иешива была так важна?
Эфраим: По двум причинам. Первая – уровень преподавания. В иешиве преподавали лучшие раввины мира, и потому сюда приезжали учиться самые талантливые еврейские студенты. Приезжали отовсюду. Некоторые из них позже сами стали раввинами, другие – просто образованными людьми. И многие, понятно, погибли во время Холокоста. Теперь вернемся в 1941 год. Хотите вы или не хотите, я прочитаю вам опубликованные в Израиле свидетельства выживших.
Рута: Не хочу.
Эфраим: Читаю.
Когда евреев загнали в гетто в самом убогом квартале города, над ними постоянно издевались. Евреев каждый день таскали по городу и били. Собиралась большая толпа горожан посмотреть, как мучают несчастных. Многие еврейские интеллигенты были арестованы, их терзали особенно жестоко. Мужчин из гетто водили работать на цементный завод. Там были большие ямы с известью, и известь в них все еще кипела. Евреям было велено лить воду в ямы, чтобы известь лучше варилась. Тогда евреям было приказано прыгать в ямы и плавать в кипящей воде.
Рута: Это уж точно слишком. Никто не может плавать в кипящей воде…
Эфраим: Как всегда думаете, что это свидетельство – выдумка? Читаю дальше.
Один еврей пытался держать голову над водой, и убийцы решили, что так он хочет спасти свою бороду… Они ударили этого несчастного по голове прикладом ружья, и он нырнул. Когда другие евреи его вытащили, у него глаза были обожженные, совсем белые. Потом всех евреев увезли расстреливать в лес Паюостес.
Рута: Послушайте, всему есть предел. Как же, он плавал себе в кипящей воде и еще думал, как тут спасти бороду… А потом, поплавав, они вылезли на берег, и тогда их повезли расстреливать… Может, я могу предложить вам попробовать? Как вернемся, нагрею для вас котел воды. Как бы я ни уважала свидетелей Холокоста, всяким нелепостям есть предел.
