Проповедь ксендза я тоже слышала, ту, где он обращался к матерям убийц. Кричал: “Как вы разрешаете своим детям убивать? Кровь потребует крови!” Они возвращались с окровавленной одеждой, матери эту одежду стирали в ручье. Мы убийств не видели, только разговоры слышали. В городе ведь никто не убивал. Кто жил около леса, видели, как везут, слышали, как стреляют, и рассказывали другим. Когда уже расстреливали, там, несомненно, были и немцы. Знали все, что Сенулис многих убил… Гринюс тоже… Он был учителем математики. Потом вернулись русские и увезли его в Сибирь. Остался сын, внуки есть. Есть и другие, кто убивал, их увезли, а потом они вернулись из Сибири обратно.
Люди говорили про расстрельщиков евреев. В Шедуве все они после войны вымерли. Чаще всего – пили не просыхая. Им мерещились эти убийства, так приходилось пить. Может, все-таки совесть была. И пить было с чего. Они не работали нигде, вообще. Спились все. Люди говорили – у них внутри горело. Были такие люди – на самом деле плохие. Очень плохие. Не знаю, расстреливали эти сыновья землевладельцев или нет, может, только гнали евреев. Были такие безработные, пьяницы, они хотели награбить себе. Люди их не уважали, называли žydšaudžiais, расстрельщиками евреев. Žydšaudys – это уж последний человек. Сказать что-нибудь против люди боялись. Очень боялись. Война ведь. Страшное время было. Не помню, пытался ли кто-нибудь спасать или прятать евреев, потому что знали: спасать станешь – сам погибнешь.
Акт специальной комиссии от 10 сентября 1944 года
В лесу Ляудишкяй были осмотрены 20 трупов, из них 8 детских трупов (6–8 лет), у всех на черепе найдены дефекты. На головах трупов найдены повреждения, расколы костей детских черепов свидетельствуют о том, что эти повреждения были сделаны еще при их жизни твердым тупым предметом или от удара головы о твердую поверхность.
Председатель комиссии Сиромолотный[179]
Разговор с врагом
Швянчёнеляй – Вильнюс
Рута: И Ромас, и сестра Ромаса говорили о важных вещах, о которых я никогда не задумывалась. Когда в 1941 году пришли немцы, большинство литовцев думало, что они пришли надолго. И потому, наверное, многие молодые люди в Литве решили: если они станут сотрудничать с немцами, не только останутся в живых, но будут жить хорошо и в достатке. Это один из факторов, объясняющих, почему они пытались угодить нацистам.
Эфраим: Я нисколько не сомневаюсь, что те литовцы, которые были готовы убивать, хотели угодить нацистам. Это один из аспектов мотивации убийц. Я бы взглянул на это и с другой точки зрения: одним из главных мотивов было желание, чтобы Литва снова стала независимым государством. С одной стороны, литовцы хотели вернуть себе независимость, с другой стороны, они знали, что немцы ненавидят евреев. Значит, они были уверены, что немцам понравится, если литовцы сами, своими руками, уничтожат евреев Литвы.
