— Он с духами. А хотим мы, чтобы вражды между Рыбами и Людьми не было.
Ни один мускул не дрогнул на лице вождя Людей. Он пошел к своим так ничего и не ответив Тою.
Мне показалось, что сейчас они набросятся на нас, и я был готов сражаться с ними, проклиная себя за неосмотрительность. Но все случилось по-другому, совсем не так, как я себе представлял тогда.
Оказывается, в этом племени важные вопросы решали женщины. Санг ушел, чтобы позвать их.
Вскоре оба племени стояли друг против друга. Вперед вышла Бохирад и громко прокричала:
— Верните нам Пара!
Какое-то время ушло, чтобы притащить его труп. Увидев его, женщины «людей» заголосили, стали рвать на себе волосы и раздирать ногтями лица. Бохирад, растрепав на голове рыжие космы, совсем ополоумела. Потребовала, чтобы мои соплеменники убили волков, а потом отдали и меня на суд «людей».
До этого Рыбы стояли молча, только хмурились. Услышав требование старшей Людей, загомонили. Нет, они не обсуждали ее требование, мои соплеменники сочли его неприемлемым. Той вышел вперед и подбоченясь, заявил:
— Волки защищали того, кто о них заботится. Пар стрелял в Лоло! Не станем их убивать!
Отдать меня на суд в чужое племя соплеменники и вовсе себе не представляли возможным.
Наверное, Бохирад раньше никто не отказывал. Щеки широкого круглого лица пошли пятнами, глаза превратились в щелки, но глупой она не была, сообразила, что еще можно потребовать от Рыб в такой ситуации.
— Пусть он уйдет! Тогда мы забудем…
Кто знает, чем бы все это закончилось. Но в тот момент Той обернулся и посмотрел на меня, а я кивнул ему, мол, соглашайся.
— Хорошо, — ответил наш вожак…
На рассвете, когда было еще мглисто, а в соседнем лесу грозно откликалось эхо уханья филинов, я и Утаре, нагруженные тюками пошли к реке. Холодом веяло от болота, но подумывая о предстоящем путешествии под палящим солнцем, я старался дышать глубже, запомнить запахи места, ставшего за эти годы родным. Вроде еще с вечера простились с соплеменниками, но будто карауля нас всю ночь, они, услышав шаги, вышли из своих чумов, чтобы проводить.
У реки стало еще свежее, зябко от росы, берег покрывал молочно-серый туман. В нем вербы и ивы казались большими и темными, стояли как будто на горе. Я закрыл глаза, опустил голову и шел, угадывая дорогу по шагам Утаре. Короткие, яркие воспоминания о временах прожитых тут вдруг вспыхивали и угасали. Остановился, открыл глаза. Обнял по очереди мужчин, женщин и детей. Приложил палец к губам, когда Лило что-то начала шептать и сказал им:
