На ногу легкий он, нестомчивый. От избушки на Алтусе — в деревню, где семья, по реке и тайгой пробираться — девяносто километров (ни лыжни, ни тропы нет), метровый снег топчет. Так к Новому году выходить (мешок с пушниной, топор и черный закопченный котелок при нем) — только одну ночь у костра коротает.
Есть у Гришки недостаток большой, непростительный: своих собак поколачивает. Сильно, бывает, «учит» и невеселые они у него, но охотники, как и хозяин, — страстные. Среди них все же есть одна маленькая черная и лохматая, быстрая всегда — Пулькой зовут, — радостная, видно, живет без собачьих грехов, не самая добычливая, а любит ее Гришка. К ночи, в мороз, она когтями дверь поскребет — Гришка скажет: «Пульку греться запустить надо» и открывает ей. Другие не просятся — опасаются: нервный очень, крутой хозяин на расправу, когда рассердится.
Жена у него вторая. Взял он вдову с тремя детьми (на что решиться — надо, известно, иметь немало мужества) и еще у них один родился: рыжмя-рыжий. Народ признает: Гришкина работа. Жена его женщина добрая, степенная и хозяйка — так он ее, бывало, обижает. За что? Так, ни за что. Люблю за душу — трясу, как грушу, — никто знать не может, за что.
Со стороны за ним понаблюдать — несправедлив нередко, а сам несправедливости терпеть не может. Но вот превосходство другого на промысле или еще в каком-нибудь другом деле признает охотно:
— Я фартовый! Дверь открыл: глухарь по песку бродит, на час ушел — лося добыл! Следьев нигде нет — глядь, на жердушке капкан: соболь попал, как уголь черный! Фарт есть, а какой я охотник?.. Вот Дидюк — это охотник, он среди нас первый!..
Напарник его Матвей — человек совсем другого склада.
Невысок ростом и плотный: лысый, широкая борода — черная, нос красный. Охотничьего азарта в нем много меньше. Бывало, белку на густом кедре собаки облают — он потопчется вокруг и отпустит; кедры в пойме Алтуса широкие, там человека не сразу разглядеть, не то что зверька; Гришка, тот не сдаст: выступит, высмотрит, — а Матвей уходит. Собаки полают-полают — и Матвея догонять. Охотник он не горячий, но мастер других дел. Гришка это преимущество напарника сам, на людях ли с Матвеем, признает. Как же не признать! Пришли в устье Алтуса, по песчаной круче на угор поднялись: бор стоит. У них сетушка, пила, топоры и продуктов немного; совсем мало времени прошло — избушка встала. Баньку махонькую срубили, две лодочки, как ветки легкие, сделали; лыжи-голицы, нарточку — то все больше Матвея умение. Дерево свалил, плах наколол, натесал — лодочки сбил, мхом проконопатил; лыжи выстрогал, станок сделал, — концы лыж в нем загнул, на костре обжарил, дырки под юксы
