– Или вот. Для начинающих…
На этот раз Осич оттолкнулся руками от коня два раза.
Потом повернулся к Витьку:
– Повтори.
Это был, наверное, худший прыжок за всю историю гимнастики и кавалерии, но через коня Витёк перескочил.
– Дело, – кивнул Осич и выкрикнул по списку следующего.
На коне из-за рыжего застряли и провели остаток урока.
«Дальше – турник или прыжки?» – лихорадочно думал Витька, словно это что-то существенно меняло.
Дальше были прыжки.
Для начала Осич поставил смехотворную высоту, которую и девочки в бывшем классе Витьки, бывало, перепрыгивали. Витька же, с его оглоблями, высоту эту просто перешагнул, за что неожиданно получил от Осича втык.
– Прыгать. И прыгать, как я сказал. Иначе через пять сантиметров опять будешь закалять…
И Осич кивнул туда, где после коня ещё побаливало.
Витька пожал плечами и прыгнул. Да все прыгнули.
Физрук поставил планку на пять сантиметров выше. И снова прыгнули все. Только рыжий спёкся.
Осич очередной раз всё усложнил.
На этот раз через планку улетела где-то половина. Другая половина улетела вместе с планкой.
Гимнаст не унимался.
Новую высоту, кроме Витька, взяли ещё трое.
Следующий барьер перемахнул только он.
– А ну-ка… – задумал что-то Осич.
Но тут прозвенел звонок.
– Виктор, подойди сюда, – скомандовал физрук.
– Дело такое, – продолжил он через минуту. – Завтра в училище соревнования по прыжкам в высоту. Надо бы от младшей группы представителя. Ты как?
Витька потерял дар речи. Но ответа и не требовалось. Физрук уже вносил его в какой-то список, достав из кармана маленькую записную книжку.
– В пятнадцать тридцать чтобы был как штык. Надо будет с уроков раньше уйти, уйдёшь, на меня сошлёшься. Соревнования в четыре. Полчаса на разминку и пробные прыжки. Больше метра десяти на разминке не прыгай. Всё.
Не прощаясь, Осич отправился в тренерскую.
Далее ощущение реальности покинуло Витька. И в себя он пришёл, по сути, только после соревнований, которые запомнил на всю жизнь.
Девчонки, сидящие вдоль стен спортзала на скамейках.
Вальяжные старшаки в модных спортивных костюмах, с видом звёзд разминающиеся в центре зала. И он сам. Долговязый, нескладный, в смешных серых трико с тонкими белыми лампасами и спрятанными в дешёвеньких кедах резиночками. В белой отцовской майке из числа тех, которые можно увидеть только в старых фильмах про деревню.
Его никто не принимал всерьёз. Над ним даже не смеялись. Его просто не замечали. А он брал высоту за высотой. Тем временем из пятнадцати участников выбыл один, другой, трое, сразу пять человек. И остались четверо.
