Я смотрела на Бажену, гневно крошащую морковку, и понимала: судя по ее же словам, на завтрак меня ожидает минимум суп из цианида, приправленный ядом кобры, поскольку готовила его хозяйка в отменно — гадском настроении. А когда мясо на куски резала… Я и вовсе представила, как она лишает оборотня самого дорогого — столь кровожадный был у нее взгляд.
Я уже было хотела сказать, что Бажена ошиблась, и Йон с Броком не того, но тут подумала: в каждой свинье, которую подкладывает судьба, есть кусочек сала и профит. Зато шкура теперь точно избавится от вероятности быть ожененным.
Μеж тем Бажена продолжала свой спич:
— В щах перво-наперво нужен бульон. Вот для своего мужа — покойника я готовила всегда не бульон, а чистое здоровье. Это не бульон был, а животворящая вода. Когда кто пробовал мой бульон, он потом седьмицу питался лишь воспоминаниями о нем и не мог есть ничего другого, так мой навар был вкусен.
Признаться, меня такая реклама насторожила ещё больше… Не есть неделю можно было не только потому, что остальная еда казалась не столь божественной, но и по более прозаичной технической причине. Но мой скептический взгляд не остановил разъярённую мужской подлостью Бажену.
Хозяйка, вооружившись ложкой и грозно размахивая ею, продолжала делиться кулинарным опытом:
— А как подходить к кастрюле? Да это же целое искусство! Ни один мужик не овладеет. Приближаться к чугунку нужно только для посолить и стянуть пенку. И не надо смотреть на меня вороньим взглядом, госпожа ведьма, ты же не дланник Многоликого.
Так она вещала все то время, что варились щи. Но когда еда была уже почти готова, а ее запах подействовал лучше любого манка, вынудив Йона откинуть одеяло, Бажена, поджав губы, произнесла:
— И вот что самое главное в щах: один и тот же рецепт может приготовить дюжина стряпух. Но только у одной получится вкусно, — и, глядя в упор на заспанного Йона, она обвинительно присовокупила: — У меня вот все ладно получается, как природой заведено, а у многих — нет.
А потом, вынув чугунок, Бажена отставила его, и, плавно покачивая бедрами, гордо удалилась в сени. Там она загремела чем то, а потом и вовсе вышла из дома.
— Чего это она? — осоловело уточнил оборотень, выбираясь из-под одеяла.
— Решила, что там, где у тебя раньше сидела совесть, теперь вырос хвост, — свела я гневную речь хозяйки к одной реплике.
— В смысле? — прищурившись, уточнил Йон.
— Подумала, что вы с драконом не побратимы, а чуть больше.
