С такими словами я потянулась к узлам. Деревенские, не сговариваясь, разом отступили на несколько шагов. Поэтому староста, мы и собственно ырка остались в резко расширившемся кругу.
Крост огляделся, вздохнул, словно принимая непосильное решение, и скрипя зубами выдохнул:
— С — с — сколько?
Вот тут я оглянулась на Йона. Оборотень задумчиво посмотрел на заступ. Потом на меня, которая была сейчас не менее опасна, чем ырка, взвесил, кого в случае крайней надобности успокаивать будет тяжелее, и выдал:
— Три золотых, постой и добротная одежда.
Я же после озвучивания цены могла наблюдать эффект удушения: староста побагровел, потом побледнел, открыл беззвучно рот — это за горло Кроста схватила жаба. Жадность в старосте боролась со здравым смыслом долго. Я уже подумывала о летальном исходе, когда Крост все же выдохнул:
— По рукам.
Оборотень не преминул ударить по мозолистой мужицкой ладони. Сдача объекта проходила хоть и без акта приема — передачи, но под чутким оком наблюдателей. В оные специалисты записалось практически все село.
Упыря почему — то не спешили убивать, а связали не хуже мумии, накинули на морду мешок и вообще, по ощущениям, подготовили для транспортировки «Почтой России».
Мне же, уставшей, голодной и подмерзшей, хотелось лишь одного — поскорее добраться до дома Бажены и уйти в постельный разнузданный загул, именуемый глубоким и непрерывным сном.
В отличие от меня, у шкуры после сдачи добычи словно открылось второе дыхание: он скрупулёзно пересчитал медьки и серебряные монеты, убеждаясь, что в сумме они составляют три золотых, дотошно выбрал порты для себя и двое — для меня, несколько рубах… В общем, стало понятно: шкура к Бажене хочет, но частично. Желудок и спина оборотня жаждали сытной похлебки и мягкой перины, а вот уши явно не желали слушать трескотню хозяйки и тем паче понимать ее женихопромысловые намерения. И все же настал тот миг, когда мы с Йоном переступили порог дома Бажены.
Хозяйка всплеснула руками при виде меня и расцвела улыбкой, узрев полуобнаженного Йона. Μетелка, которая на улице оставаться не возжелала, удостоилась испуганного вдовьего «ой».
Прежде чем сесть за стол, мы со шкурой осмотрели Брока. Жар у дракона спал. Оборотень перевернул побратима, снимая повязки. Признаться, я думала, что все будет гораздо хуже. Но нет. Отек, по ощущениям, уже спадал, сожженная кожа где — то слегка нагноилась, но были и маленькие островки новой дермы. А ведь такая картина у человека, наверняка, будет только через несколько недель. Вот это драконья регенерация!
