Я позволила себе сглотнуть, когда почувствовала, что змея стала недвижимой и начала тяжелеть.
— Ч — ч — что это было? — выдавила я из себя, осторожно прикрываясь полой плаща.
— Это у тебя стоит спросить, Раана, — блохастый, не тявкнувший ни звука после того, как Брок его осадил, вновь подал голос. — Простые украшения не способны оживать. Только кнесские печати могут по своей или хозяйской воле становиться то металлом, то неотличимыми от обычных земных тварей. И у каждого повелителя знак власти свой: в виде тритона — у кнесса болотников, а у владетеля равнинных земель, твоего отца, Раана, — змея.
Возразить я не успела, меня опередил дракон.
— Она не кнёсса, — задумчиво заявил ящер и пояснил: — Печать ей неродная, она не умеет ей управлять. К тому же я успел убедиться, что Лекса, — мое имя он выделил особо, — родом точно не с равнин.
— И как же ты в этом убедился? — Йон и не думал сдаваться. — Или она заверила тебя жаркими ночными стонами?
Кулаки Брока побелели, на скулах заходили желваки. Йон тоже смотрел с вызовом.
Эти двое были больше, чем просто друзья. Побратимы. Но сейчас каждый из них стал для другого и обвинителем, и судьей, а спустя пару мгновений мог оказаться и палачом.
Я не понимала всего, но из обрывков разговоров, отношения Брока к людям, поведения оборотня складывалась безрадостная картина.
Кнёсса, умирая, пожертвовала свою жизнь и силу, притянув меня, чтобы я стала курьером. Раана должна была сама отдать печать стражу Верхнего предела, своему жениху, надо полагать (если только слова Йона не ложь). Получается, что эта печать — и есть что — то вроде приданого? Только если у обычной девушки приданое идет довеском к ней самой, то в случае с кнессой, скорее она шла дополнением к печати. Ее последние слова «сохрани мир»… Видать, змеевна — весьма ценная штука, а брак должен был стать династическим.
Но это — лишь мои предположения. Для точных выводов пока было слишком мало данных. А если не поторопиться, то два мои источника информации могут и вовсе засохнуть. В смысле, сдохнуть, сломав друг другу что — нибудь, а с учетом того, что оба, судя по всему, воины, то поломка может быть весьма качественной…
Вот только встревать между молотом и наковальней одной хрупкой мне — не лучшая идея. Расплющат и не заметят. Поэтому я выбрала роль не столь травмоопасную, но дюже тяжелую, особенно если отыгрывать ее в женском коллективе. Ведь умной девушке сложно быть дурой хотя бы потому, что вокруг слишком много конкуренток. Но на мое счастье, в лесу их не было, а вот два злых мужика — имелись.
