Мне на тот момент едва стукнуло пятнадцать.
Тетка оказалась, мягко говоря, эксцентричной, но чего у нее было не отнять — это железной воли. Впрочем, у меня тоже. Но Эльза Марковна все же победила и умудрилась наставить меня на путь истинный. Я окончила школу без золотой медали (скорее уж хорошо, что двоек по некоторым предметом в аттестате не стояло), но зато профильные дисциплины я, как свидетельница ЕГЭовы, оттяпала у тестовой системы на высокий балл. Настолько высокий, что поступила в университет на бесплатное отделение. Жаль только, что тетя этого уже не узнала. Она отбыла в мир иной аккурат накануне экзаменов.
К матери я вернулась ровно на месяц, да и то не в силу душевного порыва, а по велению законодательства. А потом мне исполнилось восемнадцать. Спустя же четыре недели и вовсе началась моя новая студенческая жизнь.
Я сидела, прислонившись к дубу, и молчала. По щекам текли беззвучные слезы. Я перебирала свою прежнюю жизнь, как четки, и осознавала, что сегодняшний день отрезал меня от нее. И самым дорогим в этом отсеченном куске были воспоминания об Эльзе.
Рассвет встретила, не сомкнув глаз. Сначала запели соловьи, потом отчаянно закрякала утка, а когда зачирикали воробьи, лес стрелами пронзили утренние лучи.
Комариное царство, что поредело от тяжелых капель, не торопилось подниматься на крыло.
Сползла с дуба. Есть хотелось не просто зверски. Я была голодна настолько, что чувствовала: ещё немного, и начну убивать за еду.
Зато, как и вчера, пить хотелось не особо. Одежда оказалась мокрой настолько, что я могла конкурировать с коренными обитательницами болот. Но все же я напилась с листа лопуха, так сказать, впрок.
Особых идей не было, кроме как убраться ещё дальше от разграбленного обоза. Хотя на тракт выходить я все же не рискнула и кралась так же, как и накануне, по лесу, невдалеке. Чуть позже выяснилось, что предосторожность была отнюдь не излишней. До полудня меня обогнали две телеги и один всадник, мчавшийся как угорелый, а вот ближе к вечеру…
Конский топот и ржание оповестили о том, что на дороге появились новые путники. Едва я увидела знакомую броню четверки всадников, к которым примкнули ещё несколько конных — тут же нырнула в траву.
Они проехали мимо. Бряцание сбруи и доспехов уже давно стихло, а мое сердце все ещё гулко отсчитывало удары. Но потом все же отпустило: обошлось.
На лес опускалась ночь, когда я добралась до развилки. Поскольку особой цели у меня пока не было, то я поступила в лучших традициях изменщиков: пошла налево. Эта дорога была ничем не лучше и не хуже товарки, но как человек, закаленный очередями в кассах супермаркетов, я всегда выбирала именно «левую полосу».
