– Это Малевич? – задал я, как мне казалось, умный вопрос.
– «Черный квадрат» Малевича в разы меньше, – укоризненно покосился на меня Барон. – Он был бы слишком маленьким для этой стены.
– Ну и вряд ли можно просто взять и повесить к себе в гостиную Малевича, – согласился я деловито. – Глупость сказал.
– Почему это нельзя? – встал Барон с кресла и прошел к сливающейся с обоями, с первого взгляда незаметной двери рядом с картиной. – Смотря кому. Для избранных нет ничего невозможного. А ты, – повернулся он ко мне лицом и возвел руки к потолку, – в этот круг вступил своей отвагой и решительностью. Честно говоря, не думал, что ты так быстро согласишься сжечь свою, скажем так, поэзию. Ты – молодец!
Вместо того чтобы обрадоваться похвале, я ужасно расстроился. Оказывается, Барон рассчитывал на упорство, которого я так и не проявил; это означало, что я слишком рано сдал блокнот, а этим и самого себя. «Хотя, может, так и лучше, – попытался я успокоить себя. – Быстрее с этим расправился, и все».
Барон тем временем распахнул дверь, прошел через нее и включил свет в комнате, которая тут же засверкала множеством круглых стекол. Любопытство мгновенно перебороло угрызения совести, и я поспешил вслед за своим наставником, больше не оглядываясь на камин, в котором догорали мои детские мечты.
Комната оказалась довольно небольшой и походила даже на потайную, так как в ней не было окон. Грубо говоря, в ней не было вообще ничего. Кроме часов. Бесчисленных часов всех размеров и форм. Как в музейном складе, они стояли вдоль стенок и громоздились до потолка, с которого были к тому же еще подвешены. Антикварные и современные, богато украшенные и совсем простые, наручные и вокзальные… Единственным объединяющим признаком было только то, что они все стояли. При этом стрелки были разбросаны по циферблатам в совершенно разных констелляциях. Но все они были неподвижны той глубокой неподвижностью, которая казалась вечной и непоправимой.
– Разрешите представить, – распростер Барон руки посреди своей сокровищницы, – это моя наплевательская комната!
– Наплевательская? – машинально отдернул я палец от старинного циферблата, до которого не смог не дотронуться.
– Не бойся! – совсем развеселился Барон. – Фигурально говоря. По-настоящему мы плюем только на часы у входа, прекрасно тебе знакомые.
– А… зачем? – обвел я взглядом комнату часов.
– Как – зачем? – удивился Барон. – Разве ты не ощущаешь удовлетворения? Не чувствуешь чистоты воздуха? Ты тут живой, а оно – нет!
