– А как мама? – поинтересовался Барон.
– Да никак. Они же за несколько лет до этого уже развелись, а потому я не думаю, что для нее это было слишком тяжелым ударом. Ну, ужаснулась… За меня якобы сильно беспокоилась. Но скорее из чувства долга. Она же сама видела, насколько мы друг другу были «нужны». Просто нашелся повод выплеснуть эмоции и вдоволь поплакать, мне кажется.
– Тоже хорошее дело, – вставил Барон.
– Да, наверное, ей это нужно было, – согласился я. – А то в телике, вон, постоянные страсти-мордасти, а у нее тишь да гладь. Она даже по поводу развода нисколько не переживала. Да оно и понятно. Что страдать, когда внутреннее состояние просто перетекло во внешнее действие. Если только из-за реакции общества, соседей. Но ей все равно было. Нам всем было все равно… А вот смерть – это да. Хороший повод, чтоб наконец выплакаться.
– А ты? – всмотрелся Барон со стороны в мое лицо. – По твоим напряженным скулам и поджатым губам я вижу, что выплакиваешься ты нечасто.
Я машинально отвернулся, чтобы спрятаться от слишком пристального взгляда, но затем, наоборот, быстро заставил себя смотреть на Барона.
– Так же, как и вы, – парировал я с улыбкой.
– Я просто уже прошел этот этап, – стукнул Барон палкой по мостовой. – Мне уже не приходится держать свои чувства за поводья, как лошадей. Я довел их до полной гармонии с моими убеждениями. А у тебя еще есть противоречие между головой, – он тукнул пальцем мне в висок, – и сердцем, – он ткнул меня в грудь. – Но это не страшно. Все преодолимо, – подмигнул он мне.
Невольно я вспомнил еще об одном навязчивом противоречии между головой и сердцем, и плечи мои снова напряглись. Поспешно я отвел глаза на мостовую, чтобы они ничего не выдали.
– Адам… – как-то слишком доверительно начал Барон, и я так испугался, что он заведет речь о том самом сокровенном, что решил лучше выдать другую мучающую меня идею, чтобы отвести Барона от главной добычи, как волка от зайчонка.
– Барон! – перебил я его взволнованно. – Я не хотел сразу кидаться к вам с такими тяжелыми вопросами, но чувствую, что не могу больше терпеть… Я… Я делаю все, как вы говорите. Я плюю на время, как могу. Пытаюсь ни к чему и ни к кому не привязываться, чтобы не ограничивать свою свободу. И я… Нет, я действительно чувствую себя свободным! Но в то же время… В то же время меня не покидает ощущение, что у меня раздвоение личности. Шизофрения какая-то… Что я веду двойную жизнь. Вернее, не веду ее вообще. Нет, не вообще…
