Прямо напротив двери за стойкой стояла высокая женщина, которая, заметив мое замешательство, приветливо улыбнулась и дала мне знак войти.
Дверь открылась со звоном колокольчика, и я ступил в прохладное, светлое помещение.
– Добро пожаловать! – сказала женщина по-английски и с деловой улыбкой поставила галочку рядом с моим именем в лежащем перед ней списке.
– Проходите, пожалуйста, мы уже готовы начать.
Кивнув, я направился к свободному месту, по пути снимая мокрое пальто.
Что-то в ее словах меня смущало, и я никак не мог понять – что. «Имя, – догадался я наконец. – Откуда она знает, кто я?» Я повесил пальто на спинку стула и сел, натянуто улыбнувшись соседям. Украдкой я покосился на стойку. Женщина увлеченно черкала что-то на листе. «Да у тебя паранойя уже какая-то начинается!» – отругал я мысленно сам себя, тряхнул головой и осмотрел остальных присутствующих.
Нас было человек тридцать, и с виду слово «международный» в описании симпозиума себя оправдывало. Состав выглядел весьма интернационально. Хотя я далеко не все нации мог вычислить с ходу. С уверенностью я про большинство светлых типажей мог сказать только то, что они были не русские. При всей кажущейся личной продвинутости, иностранцев я в Москве встречал не так уж часто, а признаться, что до сих пор Париж оставался единственным местом вне России, в котором я успел побывать, мне было стыдно даже перед самим собой.
– Очень рад приветствовать всех вас на нашем симпозиуме! – прервал бодрый мужской голос мои мысли.
Оратор сидел в самом центре буквы П и был настолько молод и невзрачно одет, что сначала я принял его за одного из студентов. Мне стало слегка некомфортно в своем черном костюме и белой рубашке. Я уже давно привык быть одетым несравнимо лучше моих сверстников, но среди серьезных взрослых людей я обычно все же не так явно выделялся. Помрачнев, я опустил плечи и втянул голову в невольной попытке скрыться. Тем временем оратор успел представиться как один из организаторов симпозиума и выдавал одну пустую фразу на хорошем английском за другой. Студенты вежливо и, по всей видимости, искренне улыбались и кивали. Мое же настроение почему-то портилось не по минутам, а по секундам. Я тоскливо уставился в окно, в которое уже светило солнце. Может быть, переменчивость голландской погоды так влияла на мое душевное состояние.
– Как вы знаете, тема нашей сегодняшней встречи – мораль в журналистике, – выхватило мое сознание фразу из потока слов, и я повернулся к ведущему, который, несмотря на довольно молодой возраст, был совершенно лысым. – Я знаю, что все, наверное, уже устали от подобных разговоров, но мой опыт показывает, что дискуссии такого рода бывают весьма плодотворными и интересными. Особенно когда они ведутся в таком интернациональном составе. Все же взгляды могут довольно сильно отличаться от нации к нации, хотя мы, конечно, в глубине души все едины…
