– Люди, Аристарх Кирьянович? Я не ослышался. Был кто-то ещё?
Фил супится, но смешной, а не грозный. Однако не смеюсь, жалею. Ведь это же отец Маши пропал – то есть, девушки его. Тяжко ему, поди?
– Да, – суетится дед, – мне с утра Олег Ветров звонил. Отец подруги твоей Маши, – указывает на меня. Мотаю головой: не Маша. Но они о своём. – Сказал, что после того, как из больницы вернулись, она ушла к себе. А он утром к ней зашёл, а никого нет. Только компьютер включен, на компьютере, говорит, какой-то баннер с красным зайцем и тапочки Иркины валяются. Искал везде. А сегодня вон отчаялся, мне позвонил, сказал: последняя надежда. Может, знаю что.
Строчит, в глаза не смотрит. Чует, как говорит баба Кора, кто сало-то съел. Я вот сала никогда не пробовала. Но видать оно вкусное, раз о нём в мудростях есть.
– Почему вы сразу не сказали? – видать, Фил таки злится. – Ведь я знал, что он дочку ищет. Но не думал, что прям так серьёзно всё. Ну мало ли, может Ирина куда уехала. Значения не придал… Да и Маша, – снова на меня башкой моть, – важнее была. Но вам следовало сообщить сразу!
Старик лишь руками разводит.
– Как видишь, Филушка, только теперь к слову пришлось. Склероз.
– Значит, ещё и Ира пропала, – Фил трёт толстый подбородок. – Если эти два исчезновения как-то связаны, то нужно серьёзно беспокоиться?
– Едемте к Олегу Витальевичу, – предлагает дед. – Раз у него друг и дочь пропали, он в отчаянии сейчас небось.
– Это уж точно, в…
Но договорить не дают: влетают какие-то чёрные, замотанные, у них пушки в руках.
Шурхаю за старика, дрожу.
Дружок выходит вперед, скалится злобно, рычит.
Один из чёрных командует:
– Утихомирьте вашего пса, пока не пришил.
Старик подходит, треплет за ухом:
– Ну-ну, Дружок, фу. Свои.
Хотя какие они, нафиг, свои. Те бы не стали в морду дулом тыкать. А потом белый входит, длинный, тощий, что жердь. Зализанный весь. Прихибетный. Не люблю таких. Руки в брюки, форсит. Лыбу давит.
– Ну здрасьте в вашем доме, – кланяется, не вынимая рук из карманов. – Эдуарда Кармолова вспоминали, вот он я.
Ухмыляется. Так бы и съездила по похабной роже. Но держусь: кинусь, и Дружок за мной, и тогда его пришьют.
– Не волнуйтесь, Аристарх Кирьянович, и вы, Филипп, мы только заберём эту юную особу, – подмигивает мне, тру глаза: дайте развидеть! – А ты реально хороша! Все мои заслоны прошла. Друзей завела. Молодец! Такой и представлял.
– Не, – щурюсь, – твою рожу я бы точно запомнила. Так что не виделись, не свисти.
