. Чем ты тут занимался?
Уайльд. Изучал список кандидатов в учреждаемую Британскую литературную академию.
Бози. Какая чушь!
Уайльд(помахал в воздухе листком). Вот они, бессмертные! Кого ты мне посоветуешь выбрать, герцога Аргильского или Джерома К. Джерома? Наверно, все-таки первого. Нечитаемый автор все же лучше нечитабельного.
Бози. Ты должен подать свой голос?
Уайльд. Сомневаюсь, что кому-то он интересен. (Закурил).
Бози. А как подвигается твоя пьеса?
Уайльд. Полным ходом. (Пауза). Тут тебе письмо.
Бози. От кого?
Уайльд. Я так думаю, от твоей матушки.
Бози. Успеется.
Уайльд. Может, нам сегодня…
Бози. Только не Дузе! Мы не пропустили ни одного ее спектакля.
Уайльд. Не волнуйся. Спектакли временно отменяются. У нас нет денег.
Бози. Совсем?
Уайльд. Ни пенни. Пока ты изучал астрономию, я дважды побывал на почте.
Бози. И?
Уайльд. Ничего.
Бози(нахмурился). Ты ведь, кажется, ждешь гонорара за свою балладу?
Уайльд. Жду. Я уже стер колени, вымаливая его на четвереньках. На почте меня встречают дружным итальянским стоном: «Опять этот синьор Уайльд, lo scrittore irlandese! Нету денег! Нету!»
Бози(всерьез озабочен). Так. Что же у нас есть?
Уайльд. Несколько бутылок бренди. Остатки кофе. Всё. Если Галилео возьмет тебя с собой на рыбалку, возможно, нам будет чем позавтракать.
Бози. В моей семье, ты знаешь, никогда не работали.
Уайльд. Может, нас двоих прокормит предмет твоей законной гордости?
Бози. Это письмо… оно толстое?
Уайльд. Чек в него не вложен. Я разглядывал конверт на свет.
Бози. М-да.
Галилео(доев вторую булочку). Che facite po riest d’o giorno?
Уайльд. Non abbiamo deciso. Vogliamo andare a teatro.
Галилео. Teatro? Io, a teatro non ci posso andare. Ho tanto da fare, sono occupatissimo. Devo dare una mano a mio zio, giъ al porto. Poi ho anche la sorella in ospedale. A teatro? Io? Come posso andare a teatro?
Уайльд(Бози). Он спрашивает, не хочу ли я прогуляться, чтобы он мог тебя еще раз трахнуть.
Бози. И что же ты ему ответил?
Молчание. В воздухе повеяло отчуждением.
Уайльд. «Нет». (Взглянув на Уайльда, Бози выходит в кухню). Красота превыше всего. Все так. Я писал об этом задолго до катастрофы. Но надо перестрадать, чтобы это перестало быть просто догадкой. Да… воображение есть не что иное, как гадание на кофейной гуще. (Улыбается. Галилео, слушающий вполуха и не понимающий ни единого слова, прекрасно себя чувствует). Мои догадки, в общем и целом, были правильны. Нет ничего морального в том, что называют моралью; ничего здравого в том, что называют здравым; и, уж конечно, никакого смысла в том, в чем все находят смысл. Страдания лишь подтвердили мои догадки. Я начал эссе во славу алкоголя. Ибо цель его — творить непосредственную красоту, которую на трезвую голову можно изобразить лишь приблизительно. Какой надо обладать глупостью, чтобы говорить: «красивый, ну и что?» Все равно что сказать: «умный, ну и что?» Или: «живой, ну и что?»
