В покоях Императора не было никого из посторонних и, убедившись в этом, Милаши поздоровалась и непринужденно устроилась на подоконнике, нагло предложив венценосцам места в креслах за стоящим рядом крошечным столиком.
— Нахалка, — беззлобно захохотал Император. — Сын, ты это видел? — легко хлопнул он принца по плечу и сел в предложенное кресло.
— Ну, — задохнулся то ли от возмущения, то ли в восхищении выходкой Хар, но последовал примеру отца.
— Ты как всегда будешь кофе? Тогда придется сползти с насеста и сходить за подносом с напитками, — чуть укорил её Император.
Милаши пожала плечами и царственным жестом поманила ожидающие на сервировочном столе чайничек, кофейничек, чашки и вазочки, которые с легким стуком приземлились на столешницу между Императором и принцем. Всё так же не покидая облюбованное место, девушка отвесила шутовской поклон, щелкнула пальцами и в её руке почти сразу оказалась уже наполненная чашка.
— Копии своих отчетов о поездке тоже приманишь? — поинтересовался Император, наполняя чашку для себя.
— Зачем? — Милаши, наконец, отвернула прятавшее глаза кружево. — У меня с собой оригинал, — говоря это, она достала из-за отворота жилета сложенные пополам листы.
— Вот ведь язва. А всего три года назад была тихой славной девочкой. Что с тобой случилось! — риторически вопросил он и протянул брошенные на стол листы не разворачивая принцу.
— Я начала серьёзно работать при вашем дворе, — проигнорировав издевку серьёзно ответила шутесса. — Ну и мне по статусу положено.
— Оставим. Пока Хар читает, расскажи о том, что ещё ты там увидела. То, что не стала писать.
— Что агенты Тайного Сыска там либо ленивы, либо слепы и глухи. Эта провинция может стать проблемой большей, чем юго-запад с его дурными наклонностями. — Милаши скривилась, вспоминая наводнивших этим летом двор молодых дворян из той проблемной провинции. — Императорская дорога строится настолько же медленно, сколь и тщательно. Люди пожимают плечами и ссылаются на погоду — зимой холод, летом то зной, то дожди. Тор Мёран не мог не знать, о недовольстве собственных дворян, чувствующих себя оскорблённым за поражение сорок лет назад. Не мог не знать, но закрывал глаза и поощрял обособление их от Имперской столицы. Внутреннего мятежа в этот раз мы избежали, зажравшихся недовольных в ледяные помои макнули, но оттуда стоит ждать беды.
Император скривился, услышав не принятые среди воспитанных людей слова, но согласно кивнул больше своим мыслям, чем словам девушки.
