Вот и лето прошло... | страница 2
Жених шагал торжественно — негнущийся. Не спеша и осторожно переставляя ноги, будто ступая по ненадежному весеннему льду. Парни-дружки поддерживали его дух веками апробированными шуточками:
— Коля, ты чего такой серьезный? Чего невеселый, Коль? — заводил один.
— Так его невесту замуж выдают! — откликался другой.
— А за кого?
— Да за него!
Парни от души гоготали. Жених хранил серьезность момента.
А невеста перешептывалась с подругой — женщиной с простым и милым русским лицом.
— Ой, чего-то я трушу! — шептала невеста. — Прямо ножки не несут!
— Шурочка, дурочка ты моя, — ласково улыбалась подруга. — Знаешь, что говорила моя мудрая бабушка?
— Что?
— Девушка может надеть бальный наряд, но не пойти на бал, надеть купальный костюм, но не лезть в воду. Но если уж девушка надела подвенечное платье, она дойдет до алтаря!
Обе засмеялись, невеста слегка расслабилась, но вновь напряглась — такси дружно засигналили. Невеста ухватилась покрепче за руку жениха и так проследовала к машинам.
Здесь начались последние напутствия, объятия, поцелуи. Невеста, подобрав подол длинного платья, уже садилась в машину, но вдруг бросилась назад, обняла подругу, запричитала, путаясь в слезах и улыбках:
— Спасибо тебе! За все, за все спасибо! Ой, как же я теперь без тебя… ой, совсем одна-а…
— Какая же ты теперь одна? Ты — вдвоем, а там, глядишь, и — втроем, — улыбнулась подруга. — Это я вот без тебя остаюсь одна…
Машины вновь нетерпеливо посигналили. Жених — уже хозяйской рукой — оторвал невесту от подруги, усадил в машину, захлопнул дверцу, сам сел с другой стороны, и головная машина с молодыми плавно тронулась. За нею последовали две остальные. Приветственные возгласы и добрые пожелания слились в единый хор, достигнув своего апогея. Свадебный кортеж уплыл за поворот. Провожающие стали расходиться.
И только подруга невесты все стояла и смотрела вслед уже невидимым машинам и улыбалась — светло и чуть печально.
ЛЕТО
Окна старого общежития уютно светились в темноте летнего вечера.
Общежитие стояло на холме, одном из нескольких холмов, на которых возник этот старинный русский городок, хранивший память о многих иноземных нашествиях. Его землю топтали ханские кони, месили сапоги наполеоновских солдат, корежили гусеницы немецких танков. Но все они прошли, проползли, прохромали, а городок остался и стоял. И хранил память о былом — в сердцах людских и в застывшем камне: остатках древней крепостной стены, когда-то опоясывавшей городок, монументах российским воинам, отстоявшим родную землю от французского нашествия, и памятниках солдатам войны, недавно минувшей.