Вот и лето прошло... | страница 2



Жених шагал торжественно — негнущийся. Не спеша и осторожно переставляя ноги, будто ступая по ненадежному весеннему льду. Парни-дружки поддерживали его дух веками апробированными шуточками:

— Коля, ты чего такой серьезный? Чего невеселый, Коль? — заводил один.

— Так его невесту замуж выдают! — откликался другой.

— А за кого?

— Да за него!

Парни от души гоготали. Жених хранил серьезность момента.

А невеста перешептывалась с подругой — женщиной с простым и милым русским лицом.

— Ой, чего-то я трушу! — шептала невеста. — Прямо ножки не несут!

— Шурочка, дурочка ты моя, — ласково улыбалась подруга. — Знаешь, что говорила моя мудрая бабушка?

— Что?

— Девушка может надеть бальный наряд, но не пойти на бал, надеть купальный костюм, но не лезть в воду. Но если уж девушка надела подвенечное платье, она дойдет до алтаря!

Обе засмеялись, невеста слегка расслабилась, но вновь напряглась — такси дружно засигналили. Невеста ухватилась покрепче за руку жениха и так проследовала к машинам.

Здесь начались последние напутствия, объятия, поцелуи. Невеста, подобрав подол длинного платья, уже садилась в машину, но вдруг бросилась назад, обняла подругу, запричитала, путаясь в слезах и улыбках:

— Спасибо тебе! За все, за все спасибо! Ой, как же я теперь без тебя… ой, совсем одна-а…

— Какая же ты теперь одна? Ты — вдвоем, а там, глядишь, и — втроем, — улыбнулась подруга. — Это я вот без тебя остаюсь одна…

Машины вновь нетерпеливо посигналили. Жених — уже хозяйской рукой — оторвал невесту от подруги, усадил в машину, захлопнул дверцу, сам сел с другой стороны, и головная машина с молодыми плавно тронулась. За нею последовали две остальные. Приветственные возгласы и добрые пожелания слились в единый хор, достигнув своего апогея. Свадебный кортеж уплыл за поворот. Провожающие стали расходиться.

И только подруга невесты все стояла и смотрела вслед уже невидимым машинам и улыбалась — светло и чуть печально.

ЛЕТО

1

Окна старого общежития уютно светились в темноте летнего вечера.

Общежитие стояло на холме, одном из нескольких холмов, на которых возник этот старинный русский городок, хранивший память о многих иноземных нашествиях. Его землю топтали ханские кони, месили сапоги наполеоновских солдат, корежили гусеницы немецких танков. Но все они прошли, проползли, прохромали, а городок остался и стоял. И хранил память о былом — в сердцах людских и в застывшем камне: остатках древней крепостной стены, когда-то опоясывавшей городок, монументах российским воинам, отстоявшим родную землю от французского нашествия, и памятниках солдатам войны, недавно минувшей.