Это сильнее всего | страница 129

Сегодня после боя, после разгрома сводного фашистского батальона с приданными танками и двумя взводами мотоциклистов, командир, составляя список бойцов к правительственным наградам, первым в том списке поставил имя пионера Алексея, заведующего Н-ской переправой, представленного к ордену Красной Звезды.

1941

Твердый характер

Ну, чего вы пристали, дайте человеку хоть горячего чаю допить! Если бы происшествия какие были, а то все чисто и аккуратно, по расписанию. В котором часу чего нужно было делать, то и делали. Ты, Ефимов, гитару не клади. Играй! С музыкой интересней.

С чего начать, прямо не знаю. Не рассказчик. Вот Зоя — радистка наша. Мы с ней в яме хоронились. За два часа с чуточкой всю биографию рассказала. Так, если по порядку начать, переходили мы линию фронта с удобствами. С правого фланга ребята небольшую вылазку с огоньком устроили. Пока немцы там тормошились, мы к самому их переднему краю пешком и доползли. Но это по заданию не полдела, не четверть, а вовсе совеем немного.

Нам нужно было сквозь их расположение проникнуть, чтоб в тылу царствовать.

С нами немецкая собака была. Не немец. Животное. Ну, пес, одним словом, обыкновенный. Я его как-то у них из-под самого носа увел. После мою власть признал.

За еду не то что собаку — слона чему хочешь обучить можно. Мысли твердой у меня насчет собаки не было. Думал: пускай себе живет. А вот когда задание получил, тут шарики закрутились.

Лесок, который между их опорными пунктами притулился, главным образом собаки охраняли. Вот я и решил пропустить пса к своим. Может, обнюхаются, узнают, хай не поднимут. А если рвать начнут, так у собаки ноги, она всю свору за собой и уведет.

Как прикинул, так и случилось.

Задрались псы.

Ну, мы тут левой, правой — и ходу. Нам только поглубже в чащу, а там — ищи-свищи.

Зоя, конечно, захромала. У ней на лямке рация. Такой сундук. Я говорю:

— Разрешите?

— Нет, — говорит. — Вы лампу сотрясете, там волоски нежные.

А сама спотыкается.

— У меня сорок килограммов тола. Я же им о деревья не стукаюсь.

— Он от этого не взорвется.

Все знает. С такой в семейной жизни одних разговоров до старости хватит.

С рассвета мы в овраге залегли. Свет — наш враг. Закусываем, шепчемся. Все мной довольны — аккуратно провел.

Вдруг слышу собачий грай. Всё ближе и ближе. Собаки след унюхали. Такая неприятность!

Смотрю, бежит мой бывший пес. Голову к земле клонит, а за ним свора. Навел все-таки.

Тут мне пришлось от своих оторваться. Не пропадать же всем!