Катер мчится к линкору, чья громада смутно вырисовывается посреди бухты, швартуется у его трапа. Владелец кислородного респиратора встает и, сопровождаемый автоматчиком, поднимается на борт линкора.
Очередь за Карцовым.
К нему по-английски обращается другой вооруженный матрос. Карцову ясен смысл приказа, но он плохо знает язык и по-русски объясняет, что встать и идти не может - очень слаб.
Тогда матрос переходит на немецкий.
- Живо, - командует он, подталкивая Карцова прикладом автомата, - живо лезь наверх!
- Я не могу, - по-немецки отвечает Карцов, - я долго плыл и совсем обессилел.
- Лезь, говорят! - рычит матрос. - Вот я сейчас угощу тебя!
И он ногой пинает Карцова.
- Не смей! - Карцов силится приподняться. - Я советский моряк, офицер русского флота. Мой корабль был потоплен германской подводной лодкой. Она подобрала меня. Потом самолет забросал лодку бомбами. Я выплыл и добрался сюда. Помоги мне подняться на палубу!
Все это Карцов выпаливает одним духом. Он торопится, нервничает, охваченный безотчетным страхом. Он вслушивается в собственную речь и не может отделаться от ощущения, что каждое его слово - вымысел, ложь!…
Матрос раскрывает рот, чтобы ответить, но в глубине бухты всплескивает пламя, и все вокруг содрогается от оглушительного взрыва.
- Док! - горестно кричит матрос. - Они взорвали большой док!
Он в упор глядит на Карцова. В его глазах ярость, бешенство. Ствол автомата поворачивается. Вот-вот грянет очередь. И Карцову кажется: он прав, этот здоровенный моряк, который сейчас чуть не плачет.
- Отставить, Джабб! - раздается с борта линкора.
Матрос будто очнулся. Широкой пятерней он трет лоб, тяжело переводит дыхание.
- Доставьте его сюда! - приказывает тот же голос.
- Да, сэр. - Матрос запрокидывает голову. - Прикажите спустить фалинь, сэр. Пленный не может двигаться.
«Пленный»! Конвоир в этом не сомневается. О том, что Карцов назвал себя советским офицером, он и не вспомнил.
Как же отнесутся к нему на корабле? Что, если и начальники этого матроса… Чепуха! Трехминутный разговор по радио со своим командованием на материке, запрос оттуда в Москву, и все станет на место.
Сверху подали трос. Матрос Джабб обвязывает им Карцова, берется за трос сам, и вот уже они взмыли в воздух.
Над палубой их разворачивают и опускают. Коснувшись опоры, ноги Карцова подламываются. Он бы упал, не поддержи его конвоир.
Карцова тащат по палубе, вталкивают в дверь.
Он жмурится от яркого света.
- Открой глаза, - требует матрос, - открой глаза и отвечай!
