— Тот же самый вопрос могли бы задать и наши русским военнопленным, — сказал Кайзер.
— Могли бы, но не задают.
— Вам все так хорошо известно?
— Лучше, чем вы можете себе представить.
— Даже и о духе гуманизма, который ныне воодушевляет немцев?
— Я не хотел бы сравнивать, по крайней мере с точки зрения гуманизма, наше поведение по отношению к военнопленным с поведением гитлеровцев.
— Потому что любое сравнение не в пользу России?
— Потому что мне пришлось бы подвергнуть вашу совесть очень тяжелым испытаниям, господин Кайзер.
— Моя совесть закалена, господин комиссар.
— Отлично! Неужели Дахау или Бухенвальд не находят в вас никакого отзвука? Сколько ваших коллег, врачей, проводят опыты в Бухенвальде, например?
Крупные капли холодного пота выступили у Кайзера на лбу. Но он ни единым жестом не выдал охватившего его замешательства. Сдавленным голосом он проговорил:
— Мне кажется, мы вышли за рамки нашей встречи.
— Не по моей вине, господин доктор. Не я перевел беседу на эту тему.
— Тем более не думайте, что ваше упоминание о Бухенвальде заставило меня переменить свое решение.
— Это было бы невероятно.
— Я человек чести, господин комиссар!
— В этом случае ваша гордыня была бы подвергнута бесполезному унижению, господин Кайзер.
— Тогда почему Россия постоянно требует от нас, чтобы мы втаптывали свою гордость в грязь?
— Россия требует от вас быть людьми!
— И для этого одурманивает нас громкими словами, чтобы сбить с толку?
— Мне кажется, что вы скорее пытаетесь сбить с толку других врачей. И были бы очень польщены, если бы все стали аплодировать вам как стороннику твердости.
— Если быть искренним, именно так я и думаю.
— Вы бы стали вдруг идолом немецкой группы. Как фон Риде, например. Тот, хотя ему и обрезали крылья, продолжает и здесь считать себя асом германской авиации, представителем Гитлера в Березовке.
— Каждому свой нимб!
— Картонный.
— Каждому своя сфера влияния!
— Сейчас вам будет предоставлена возможность самому проверить силу своего влияния. По крайней мере в данном случае… Но до этого и я хочу спросить вас кое о чем.
Кайзер вздрогнул. В первый раз ему было страшно. Он напряженно ждал.
— Что будет с вами, если вы заболеете по той или иной причине и вас поместят в госпиталь?
— Почему это я должен заболеть? — перепуганно спросил Кайзер.
— Чего только не случается на свете!
— Я не заболею!
— Можете заболеть!
— Это угроза?
— Вероятность из тысячи других вероятностей.
— Или, может, скрытый способ приговорить кого-нибудь к смерти?
