Кондейеску вдруг схватил руку лейтенанта и заставил его повернуться к нему лицом.
— Паладе, помоги мне понять! Думаешь, возможно, чтобы у этих людей когда-нибудь исчезло из крови желание воевать?
— У этих — нет, господин генерал! Это — самые отъявленные сторонники Гитлера. Они входят в группу фон Риде, группу «героев». Даже здесь они в воображении продолжают воевать с русскими.
— С клинической точки зрения это очень серьезно, Паладе.
— Страшно, что они все время считают себя победителями, господин генерал.
— Но это же чистое безумие!
— В какой-то мере да.
— И нет никакого лекарства против него?
— Трудно найти такое лекарство!
— Даже если им черным по белому написать, что они потеряли все?
— Боюсь, что тогда они с еще большим упорством будут думать о реванше.
Перед ними проходили то большие, то маленькие группы немцев и румын, итальянцев и венгров, горячо обсуждавших, перебивая друг друга, важнейшую проблему дня, а именно — что будет сегодня на обед, или комментирующих последние объявления, вывешенные у входа в каждую из казарм.
После некоторого молчания Паладе продолжал:
— Как-то я попал в одну из этих казарм. Не помню, по какому делу, кажется, мне нужен был дежурный офицер. Видели бы вы, с каким старанием эти «герои» Риде начищали свои награды, с каким обожанием поглаживали их на груди! Каждый Железный крест для них — это Гитлер, это требование «жизненного пространства», право господствовать над миром. И они не стесняются заявлять об этой своей вере с диким упрямством.
— Может, это для них лишь способ забыть, что они в плену, — снисходительно сказал генерал. — Ведь сам подумай, нелегко переносить плен.
— Господин генерал, их способ называется иначе.
— Фанатизм?
— Да! Их я хорошо знаю. В отношениях между собой они продолжают вести себя по-военному, как на фронте. И здесь они живут по уставу, хотя порой это просто смешно. Они слепо подчиняются своим так называемым «героям». Фон Риде, например, обожествляет их. Они ежедневно внушают себе надежду, что в один прекрасный день фронт подойдет к воротам лагеря и они смогут снова взяться за оружие.
— Этому невозможно поверить!
— И все же это так! Достаточно Риде бросить лозунг, как он становится программой действия для всех его приспешников.
— Вопреки всякой очевидности?
— Наш Голеску тоже не принимает в расчет очевидность, когда насаждает те же иллюзии среди румын.
— Но ему противостоят антифашисты.
— И среди немцев их немало, господин генерал.
