– Что вы говорите! Кто бы мог подумать! На вид такой скромный парень, и ведь очень молодой. К тому же пишет стихи и прекрасно знает латынь. Если б вы слышали, как он произносит речь «О величии римлян»!
Теперь было совершенно ясно, что Энгельс насмешничает, он устал от Гейгера, и ему захотелось немного развлечься. Гейгер решил, что такое нарушение благопристойности он уже не может оставить незамеченным, и потому довольно строго сказал:
– Латынь и величие римлян здесь ни при чем, господин Энгельс.
– Пожалуй, – легко согласился тот, – но как бы то ни было, а лишь только Маркс вернется, я тотчас доложу ему, что под видом доктора юридических наук у нас в редакции скрывается беглый каторжник.
– А я на вашем месте, – уже с прежней доброжелательностью в голосе сказал Гейгер, – еще до возвращения Маркса внимательно посмотрел бы вокруг себя в редакции. Одни из ваших редакционных сотоварищей были изгнаны из университетов, другие сидели в тюрьмах и бежали, третьи – тот же Дронке, Шаппер и сам шеф-редактор, – по сути дела, являются иностранцами…
– Карл Маркс – иностранец! – засмеялся Энгельс.
– Да, иностранец, – твердо повторил Гейгер. – Все названные мною лица не имеют прусского подданства.
– Разве слово «подданство» не было сдано в архив революцией? И разве первый, уже утвержденный параграф германских основных прав не гласит, что всякий немец имеет общегерманское право гражданства?
– К таким вопросам мы подходим чрезвычайно серьезно. – На подвижном лице Гейгера боролись волны притворной доброты и подлинной суровости.
– Да, я знаю. Настолько серьезно, что вот уже несколько месяцев известный всей Германии и Европе общественный деятель не может добиться восстановления своего прусского гражданства; настолько серьезно, что, если бы не протест рабочих, вы еще две недели тому назад выслали бы из Кёльна и из Пруссии Карла Шаппера с женой и тремя детьми. Как видно, упомянутый первый параграф в вашем толковании означает, что всякий немец может быть выслан из всех тридцати шести немецких государств. Видно, наряду с законодательством Национального собрания существует и ваше личное законодательство, господин Гейгер.
– Я это уже слышал со страниц «Новой Рейнской газеты».
– Извините, что повторился, но в таком случае хотелось бы узнать, уж не располагаете ли вы сведениями о том, что Национальное собрание, это хилое, но все же законное дитя революции, скоро будет задушено?
– Я не пророк, – уклонился Гейгер.
