Я киваю.
– Тогда и я должна дать тебе что-то. В любви по-другому не бывает, да?
– Да. Давай и принимай.
– Верно. Не давай, давай, давай, как требует церковный бог… – Она оглядывается и хлопает себя ладонью по лбу. – Я оставила сковороду на берегу!
– Я не хотела тебе говорить, когда ты сердилась.
Нана негромко смеется.
– Я, наверно, жутко перепугалась, да? Ее дала мне моя мать. Ладно, пойдем за ней на берег.
– Схожу одна. – Я вскакиваю. – Ты ведь и палку свою там оставила.
Она оглядывается по сторонам, словно только сейчас заметила отсутствие палки, и медленно кивает. Я знаю, что она хочет сказать, но не говорит, потому что уже накричала на меня из-за этого.
– Я не стану приближаться к этим людям. Обещаю.
Нана снова кивает.
– Осторожнее с маслом. Оно, может быть, еще не остыло. Не обожгись.
Вернувшись домой, застаю у нас сестру Маргариту. Увидев меня, они обе поднимаются с пола.
– Вот и ты, Амихан, – торопливо, с принужденной живостью говорит нана, одной рукой утирая слезы, а другой хватая свою палку. – А я уж собиралась тебя искать.
– Здравствуй, Ами. Извини, что мешаю тебе побыть с матерью, но есть кой-какие важные детали, о которых мне нужно было сообщить ей. Она сама обо всем тебе расскажет. – Сестра Маргарита протягивает руку, и я поспешно ставлю на стол сковороду. – Да благословит тебя Господь, дитя мое. Уверена, остров Корон станет для тебя замечательным приключением.
Рука у нее теплая и сухая, ногти, как всегда, безупречные, маленькие и розовые, словно раковинки. А вот моя, в сравнении с ее, кажется грязной и неуклюжей. Вот бы узнать, не из-за молитв ли у нее такие руки.
– Спасибо, сестра Маргарита, – благодарю я. Она кивает и уходит.
Нана жестом подзывает меня к себе. Сажусь на ее скрещенные ноги. Она обнимает меня и прижимает к груди, так что я оказываюсь как бы в коконе между ее подбородком и коленями. Стараюсь сохранить этот миг в памяти. Когда я увижу ее в следующий раз, то буду уже большой, и мне хочется запомнить нас вот такими.
– Сестру Маргариту присылали за тобой, – говорит нана негромко. – Закон о сегрегации вступает в действие завтра, и мистер Замора хотел уже сегодня отправить всех детей на Корон. Но сестра Маргарита воспротивилась, и он согласился перенести все на завтра.
– Завтра? – Я невольно вздрагиваю, и нана обнимает меня крепче.
– Не надо думать об этом дне как о последнем оставшемся, – продолжает она, и я понимаю, что это подсказала ей сестра Маргарита, – пусть он будет дополнительным. Мы сможем писать друг дружке. Я буду писать тебе каждый день, пока мы не встретимся снова.
