— Вот и мне абзац в форме, — вздохнул депутат.
— Тебе могло показаться…
— Показаться может то, что знаешь хоть немножко, — не согласился с его доводом Федор Павлович. — Или ожидаешь. Я думал — знаю все. Нет!.. — Лавр ударил ребром ладони по подоконнику. — Тут… будто оркестр целый из труб зазвучал. Я даже оглох тогда на минутку… — Он выдержал небольшую паузу и грустно добавил: — А ведь мог умереть, так и не услышав этой музыки…
— Духовой? — уточнил Александр, но его невинный вопрос почему-то разозлил Федора Павловича.
— Духовной, Санчо! Духовной! — свирепо огрызнулся Лавр, отлепился от подоконника и, небрежно отстранив соратника рукой, двинулся к оставленным без должного внимания компьютерным распечаткам.
— Погоди, погоди! — Осознав всю серьезность искренних душевных переживаний Лаврикова, Санчо проворно ухватил его за запястье. — Не разгоняй умозаключений! А то такого наплетешь… Отвлекись, Лавр!
— На что? — Федор Павлович повернул к нему голову.
Мошкин растерялся. Он был далеко не самым лучшим советчиком в амурных делах. Вопрос Лавра заставил его отвести взгляд и стремительно зашарить им по помещению. На глаза услужливо попался злосчастный монитор все с той же заставкой морского дна.
— На дело, — тут же осенило Александра.
Но для Лаврикова это решение было не новым.
— Пытался, — горько усмехнулся он. — Не получается.
— Тогда в потолок поплюй, — с ходу нашелся Санчо. — Я сейчас пойду и быстренько займусь коррупцией. А ты чайку выпей, подумай о своих депутатских обязанностях, запрос напиши на жалобу какого-нибудь избирателя.
Но воздействовать на Лавра столь бесхитростным способом оказалось не так-то просто. Будто что-то уже надломилось внутри бывшего законника. Он даже внешне теперь выглядел как-то иначе. Разбитый, потерянный, Федор Павлович неторопливо вернулся за свой рабочий стол, сел, а потом вдруг резко и с раздражением толкнул сооруженные им две стопки бумаг, и отпечатанные листы разлетелись в разные стороны.
— Не нужно все это, когда такое есть! — хмуро провозгласил народный избранник.
— Что есть, Лавруша?
— То! То! — Лавриков откинулся назад и теперь почти лежал в собственном кресле. — Сказал уже!
— Бес в ребро… — тихонько прокомментировал Мошкин.
Лавр не слышал его. Он уже полностью погрузился в сладостно-мучительный процесс самобичевания.
— На что же мы тратим жизнь, Господи?.. — риторически вопросил он, воздевая очи к потолку. — Я на что потратил?.. Добиваемся, устраняем, врем, предаем, раздуваем щеки… — Он с отвращением поморщился, снял с переносицы очки и бросил их перед собой на стол. — Деньги в чулках вонючих сколачиваем… А ведь не нужно все, Санчо! Фуфло все. Обманка.
