— Убедился?
— Еще бы…
Пистолет мгновенно исчез, будто и не было его вовсе. Вместо былой угрозы Мошкин уже почти дружески похлопал охранника по массивному литому плечу.
— Вот и замечательно. И не вздумай куда-нибудь звякать. Звякнешь — здесь через пять минут будут все люберецкие, ореховские, мытищинские и далее по списку Главного управления по борьбе с оргпреступностью.
— Да не… — сконфуженно протянул здоровяк. — Зачем мне?..
— Правильно, — в очередной раз одобрил его решение Санчо. — Тебе это совершенно ни к чему. Да и мне… Хуже нет внеплановых разборок. — С этими словами он заторопился к лифту.
Догнать Клавдию и Федечку Мошкину удалось лишь возле самой двери в квартиру с рельефным номером «219». Опытный взгляд бывалого в прошлом налетчика молниеносно зафиксировал едва заметный зазор между косяком и створкой. Дверь была не закрыта. Санчо жестом остановил своих спутников, снова достал пистолет и, толкнув дверь ногой, первым проник в помещение.
Совершив пару осторожных мягких шагов, Александр замер между прихожей и гостиной. Прислушался. Ничего. Ни единого звука не доносилось из прилегающих комнат. Второй ярус квартиры также казался необитаемым.
— Ваня! — громко и решительно крикнул Федечка, огибая Санчо и направляясь в сторону лестницы.
— Погоди, сначала я! — недовольно окликнул его Мошкин.
Но парень уже не слышал его. Или сделал вид, что не слышит. Поднявшись наверх и остановившись перед раскрытой дверью в кабинет Кирсанова-старшего, Розгин увидел Ивана. Мальчик сидел на полу, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза широко открыты, но у Федечки сложилось ощущение, что мальчик ничего не видит вокруг себя. Настолько отрешенным был его вид. Взгляд Кирсанова скользнул по вошедшему и уставился мимо. В никуда.
Федечка опустил взор и заметил, что перед Иваном лежит целая стопка почты, поверх которой — развернутая газета. Розгин замешкался лишь на секунду. После чего подошел к пареньку и присел рядом, скрестив ноги. В этот момент на пороге кабинета возникли Санчо и Клавдия.
— Не мешайте, — решительно и спокойно остановил их Федечка. — Подождите внизу…
Спорить было бессмысленно.
Федечка молча дождался того момента, когда они ретируются, и только после этого посмотрел на развернутую газету. В глаза бросились две фотографии. Снимок места аварии со сгоревшей машиной и портрет Кирсанова-старшего. Рядом была помещена заметка строк на двадцать пять. Розгин тяжело вздохнул и нежно обнял Ивана за плечи.
