— Погоди, не торопи, — произнес он.
Лавр не стал спорить.
— Давай на веранду, — предложил депутат Государственной думы, как и полагается радушному хозяину. — Есть, пить хочешь?
— Нет, спасибо.
— Это хорошо. — Федор Павлович растянул губы в улыбке. — А то я один остался, а где какие припасы — толком не знаю.
Мужчины прошли на веранду. Лавриков указал гостю на старое соломенное кресло, предлагая расположиться в нем. Но Ессентуки упрямо продолжал стоять. Он огляделся по сторонам. Вся мебель на веранде была выдержана в том же стиле, что и вышеописанное кресло. Старая и соломенная. Здоровяк с нескрываемым недовольством поморщился.
— И одному негоже оставаться… — прозвучало из уст Ессентуки новое наставление.
— При необходимости даже батальон не спасет, — парировал Лавриков. — Садись… Вспомнил! Морс ягодный эта женщина оставила в пределах досягаемости.
— От морса не откажусь, — согласно кивнул гость.
Лавр скрылся на кухне, а Ессентуки тем временем, еще раз внимательно осмотревшись по сторонам цепким взором, прошел вперед и одним движением задернул выцветшие занавесочки. После этого уже уверенно сел в предложенное ранее кресло.
Вернулся Лавриков с графином морса и двумя стаканами. Поставил все это на круглый низенький столик и расположился напротив визитера в таком же потрескивающем плетеном кресле.
— Да, условия, конечно, не те, — протянул Ессентуки, без разрешения прикуривая сигарету. Теперь он уже не работал на Лавра и мог позволить себе многое из того, о чем прежде и не мыслил. — Небо и земля.
— Ты о жилищных условиях? — Федор Павлович наполнил стаканы наполовину.
— О них.
— Отличные условия. — Лавр беспечно пожал плечами. — Я тут пожил и понял… Ровно столько нужно пространства, Ессентуки, сколько собой заполнить можешь. Или близкими. Иначе рядом пустота может образоваться. А в пустоте — вакуум. А вакуум засасывает.
Из уст Ессентуки, непроизвольно или намеренно, вырвался ехидный смешок. Наткнувшись на колючий взгляд собеседника, он тут же поспешил скрыть свои эмоции за очередной сигаретной затяжкой. Выпустил дым под потолок.
— Законник стал философом, — резюмировал он.
— Иногда полезно. В школе не преподают жизневедение. Самому приходится… Методом «мордой об асфальт».
Свободной от сигареты рукой Ессентуки подхватил со столика стакан и сделал небольшой осторожный глоток. Облизал губы.
— Я слышал, у нас царь какой-то был, — решил блеснуть и собственной эрудицией мордоворот. — Он вроде от престола отрекся, взял палку нищего и ушел из дворца подаянием жить.
