— Допустим, — тем временем проговорил Дитер. — А что насчет войны? Кентарийский вождь уже выдвинул ультиматум?
— Еще нет, — вступил в разговор Ю Шэн-Ли, который до этого предпочитал отмалчиваться, предоставив первое слово старшему по возрасту и чину. — Но война стоит на пороге. Ею пропитался воздух, ею пахнут пожары на приграничных землях, о ней шепчут крестьяне, когда видят кентарийские отряды, топчущие посевы…
— Я бы не стал нагнетать, господин посол, — оборвал его министр и окончательно отставил чашку. — Вы правы в одном: мы должны защитить свои земли наравне с Фессалией. И просим в этом поддержки у господина Ди-Тера.
— Но я в отставке, — напомнил мой муж.
— Знаем.
— И в провинции Фенг хорошо и спокойно.
— До поры до времени, господин Ди-Тер.
— Просит не фессалийский король, мой друг, — тихо произнес Ю Шэн-Ли. — И не только император Альтара. Просят честные граждане моей родины. Прошу и я…
Вздохнув, я сжала в кулаке кулон. Он запульсировал, как живой сгусток, магия потекла, обволакивая теплом. Ю Шэн-Ли говорил правду. Он никогда не лгал. А вот министр явно сидел как на иголках. Что-то скрывал или недоговаривал?
— Мне думается, вы раскрыли не все, — по-альтарски сказала я.
Ван Менг-Ли вскинул голову и процедил сквозь зубы:
— Я сказал достаточно, юная госпожа.
Хотя явно собирался выдать другое: «Не женщинам лезть в дела мужчин!»
Вот уж дудки! Пока альтарцы — гости в нашей резиденции, здесь действуют другие правила.
— Говорите смело, господин Ван Менг-Ли, — поддержал меня Дитер. — Моя супруга достаточно образованна и сведуща в государственных делах и может дать ценный совет.
Альтарцы переглянулись.
— Вы можете сказать, господин министр, — произнес Ю Шэн-Ли. — Я ручаюсь за своих друзей. Это останется в тайне.
Министр крякнул, почесал переносицу, закатил глаза и пошлепал губами, видимо, шепча обращение к местным духам. Дитер молчал, просверливая гостей тяжелым взглядом. Молчала и я, гадая, что такого может случиться на приеме у императора и что хотели утаить альтарцы? Самое дурное, что я могла представить, — это встреча с фессалийским королем и его супругой, которую, я надеялась, король сослал если не на каторгу, то на далекие острова, докуда не доплывет ни один корабль и не доберется ни один ее любовник, в том числе и кентарийский вождь. Да и кому нужна такая любовница с наполовину окаменевшим лицом?
Я поежилась, вспомнив полную ненависти фессалийскую королеву, и понадеялась, что теперь это в прошлом.
