Шэн замолчал, хмурясь и собираясь с мыслями. Его пальцы подрагивали, но я и так знала, что произошло дальше.
— Ее выдали замуж насильно? — участливо спросила я.
Альтарец согласно кивнул:
— Да. Моя возлюбленная стала женой другого.
— Но вы все равно продолжали встречаться?
Шэн вздернул подбородок. Теперь в его взоре горел непонятный мне огонь. Посол заговорил отрывисто, бросая слова, как отравленные стрелы:
— Ее муж — старик! А она… она молода и прекрасна, как сама луна! Да, мы встречались тайно. Пока она не зачала от меня малышку Ю-Мин. Это самый большой позор и самая сладкая тайна. Я храню ее здесь. — Шэн стукнул себя кулаком в грудь. — Возле самого сердца. И умру с этой тайной! Горе неверной жене! И горе тому, кто соблазнил ее. Мою возлюбленную протащат по самой большой площади столицы, а потом возведут на погребальный костер. Мою малышку… — Он встряхнул головой, и черная прядь выбилась из гладкой прически. — Мою Ю-Мин отправят в рабочий дом, где она будет до скончания веков тачать башмаки или собирать рис на полях богачей. Или сделают гунци…
«Проституткой», — поняла я и содрогнулась, вспомнив милое личико ребенка и нежный голос. По телу пробежала дрожь.
— Шэн, — позвала я. — Я никому не расскажу об этом. Клянусь! Эта тайна останется со мной так же, как до этого она хранилась в твоем сердце. Ты веришь мне?
Ю Шэн-Ли молчал. Что-то плескалось в его темных глазах — надежда? Страх? Любовь к дочери?
«Поклянитесь на крови, — шепнул мягкий мелодичный голос, обладателя которого назвали Умником. — Тогда поверит…»
Я лихорадочным взглядом обвела помещение, заметила нож для вскрытия писем.
— Верь мне! — сказала, быстрым движением схватила нож и полоснула по ладони. — Я знаю, что такое любовь и что значит жертвовать во имя нее.
Короткая вспышка боли!
— Мэрион! — бросился ко мне альтарец.
Закусив губу, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, стараясь не смотреть на рану, из которой сочилось что-то теплое.
— Клянусь, — повторила я. — Я не предам! Никогда!
Он остановился рядом, раздувая ноздри и глядя, как в пригоршне собирается алая жидкость. Я держала руку на весу, пристально глядя на альтарца и чувствуя, что еще немного, и упаду в обморок.
— Я… верю, — наконец произнес он. — Спасибо, Мэрион. Теперь я в долгу перед тобой.
Не успела моргнуть глазом, как Ю Шэн-Ли выхватил у меня нож и нанес себе такую же рану.
— И я клянусь, — сказал он, — сделать, как ты просишь. Никто не узнает, юная госпожа. Это мое слово.
