— Немецкие офицеры не оскорбляют женщин, — изрек Дитер. — Даже еврейских женщин.
— Стало быть, твой шурин получил выговор? — спросил я.
— Какой там выговор! Его исключили из партии.
Пока я надевал плащ, Дитер разглядывал сидящую в углу девушку. Ветер обрушивал потоки дождя на окна кабинета. Территория лагеря превратилась в вязкое месиво из грязи и глины, по которому, с трудом переставляя ноги, брели заключенные в сопровождении охранников.
— Учти, на дворе холодно, — заметил он, обернувшись ко мне.
— Я захватил перчатки. Надеюсь, тебя не обвинили в превышении полномочий?
— Я никого не насиловал, — сказал Дитер. — Я ведь не русский.
— Не сомневаюсь.
— Я всего лишь казнил нескольких евреев.
— Знаю. Но в понятие «превышение полномочий» при желании можно вложить какой угодно смысл…
— Я не насилую женщин, — огрызнулся Дитер. — Даже еврейских.
— Разве я говорил…
— Я не комендант лагеря.
Я уставился на него. Мы молча смотрели друг на друга, пока он не отвел глаза. Вошел мой адъютант и передал мне несколько бумаг. Я взял их, не сводя глаз с Дитера. Адъютант вышел и прикрыл за собой дверь. Пожав плечами, Дитер продолжал:
— Я сказал сестре, что она совершила ошибку, выйдя замуж за этого человека.
— Тебя полностью оправдали?
— Естественно. Я же не руководствовался какими-то низменными инстинктами.
— Ты руководствовался любовью к Германии.
— Да. Любовью к Германии. Не забудь документы, Макс. Я имею в виду вот эти бумаги.
— Ах, да, бумаги, — пробормотал я.
— У меня есть кое-что для вас, — сообщил, окликнув меня, портье, когда я проходил мимо его конторки, направляясь к лифту.
— Что именно? — удивился я.
Портье оглянулся по сторонам и, наклонившись ко мне, зашептал:
— На ваше имя пришло несколько писем. Взглянув на почтовый штемпель, я подумал, что вам будет угодно…
— Что?
— … чтобы я спрятал их понадежнее, — сообщил портье. — Подальше от посторонних глаз. Подождите минутку. Сейчас я их принесу. Они заперты у меня в сейфе.
Какой-то пожилой господин направлялся к выходу в сопровождении коридорного. Молодая женщина в меховом манто поправляла воротник пальто своему маленькому сыну. Ее муж стоял рядом, изучая железнодорожное расписание. Я взглянул на часы. Портье отсутствовал довольно долго, и я стал просматривать разложенные на конторке газеты.
— Я не могу найти нужных бумаг, Йозеф, — сказал я своему адъютанту. — Речь идет о секретных документах.
— Какие именно документы вы имеете в виду?
— Я же сказал: секретные.
