— Наверняка это писал какой-нибудь еврей, — предположил адъютант.
— «Никогда ничего не покупай у грязного еврея, — прочитала Ильзе. Перед ней лежала одна из книжек Ганса. — Запомни, детка, что тебе говорит мама».
Ганс, сидящий рядом с ней на диване в гостиной, захлопал в ладошки.
— Тебе понравилось, Ганс? — спросила Ильзе и принялась тискать его.
— Ты хорошо читаешь, Ильзе, — похвалил я, улыбаясь ей из-за рюмки с коньяком. — Правда, Марта?
— Да, — сказала Марта, не отрываясь от вязания. — Прочти папе первую часть, ту, что ты читала мне, пока я готовила обед.
Ильзе с серьезным видом перевернула несколько страниц. В комнате витал хвойный запах от рождественских венков. Яркие блики от пылающего в камине пламени скользили по глянцевой бумаге, в которую были завернуты сложенные под елкой подарки. Марта опустила руки на колени поверх недовязанного красного свитера. Одетый в пижаму Ганс терпеливо ждал, когда сестренка продолжит чтение. Ильзе отыскала нужное место и улыбнулась:
Немец — гордый человек,
Труженик, боец.
Немец — гордый человек,
Он красив и смел.
Немец — гордый человек,
Не то, что грязный жид:
Во всем мире не найти
Существа подлей.
— Прекрасно, Ильзе, — похвалил я.
— Она не знала, что означает слово «подлый», — сказала Марта, — и мне пришлось ей объяснить.
— Хочешь посмотреть картинку, Ганс?
Ильзе подвинула к нему книжку.
— Вот, гляди: это — немец. Он красивый.
Ганс захлопал в ладоши.
— А это — грязный жид.
— Что делает здесь эта грязная жидовка? — спросила Марта.
Оторвавшись от бумаг, я посмотрел на нее.
— Что она делает в твоем кабинете?
— Я просил тебя стучать, прежде чем войти, Марта. Это служебный кабинет. Я здесь работаю.
— Между прочим, я — твоя жена. И это — мой дом. — Она показала пальцем в сторону сидящей в углу девушки. — Ты не ответил, что здесь делает эта шлюха.
— Марта, у меня много дел, я занят.
— Я жду, Макс.
— Прошу тебя, не сейчас. Я занят.
— Что она здесь делает?
— Я занят, Марта.
— Интересно, чем? Любовными утехами с еврейкой?
— Как тебе не стыдно! — возмутился я.
— Можешь меня ударить. Не стесняйся.
— Ты что, с ума сошла? Я хоть раз тронул тебя пальцем?
— Sehmutzige Hure! — крикнула Марта девушке. — Грязная шлюха!
Я взял Марту за руку и повел к двери.
— Значит, теперь ты спишь с еврейками?
— Как ты смеешь меня оскорблять! — воскликнул я, стиснув ее руку. — Я — немец.
— Отпусти меня!
— Я немец и к тому же офицер.
— Макс, мне больно.
— Я никогда не причинял боль женщине, — сказал я.
