Собравшиеся несколько секунд переваривали сказанное. Потом раздались взволнованные голоса:
– Что известно о возможном соучастии Малькольма в убийстве Дункана?
– Каким образом Малькольм содействовал Рыцарям севера?
– Как Малькольм связан с телохранителями Дункана?
– Возможно ли, что в полиции есть и другие причастные к убийству?
Словно пытаясь остановить поток вопросов, Макбет поднял руки:
– Мы не отвечаем на вопросы об убийстве Дункана, иначе вам придется довольствоваться домыслами. Постарайтесь спрашивать лишь об исчезновении заместителя комиссара. И по одному, пожалуйста.
Ответом ему было молчание. Однако спустя несколько секунд одна журналистка спросила:
– Я правильно понимаю, что вы нашли лишь полицейский жетон, а не тело самого Малькольма?
– У нас илистое дно, а вода в порту не самая чистая. Легкий жетон не сразу опускается на дно, в отличие от тяжелого тела. Кроме того, жетон отражает свет. Чтобы найти тело, водолазам потребуется больше времени.
Макбет заметил, как журналисты лихорадочно застрочили в блокнотах.
– А не кажется ли вам очевидным, что тело унесло течением? – просипел кто-то.
– Кажется, – согласился Макбет, узнав задавшего вопрос. Единственный из всех, тот ничего не записывал. Уолт Кайт. Ему и не нужно было – его радиомикрофон стоял на столе перед Макбетом.
– Если Малькольм убил Дункана и раскаялся, то почему…
– Так, стоп! – Макбет жестом пресек вопрос. – Я не стану отвечать на вопросы по поводу убийства Дункана, пока у нас не появятся новые доказательства. А теперь прошу понимания, но нам нужно продолжать работу. Самое важное сейчас – это расследовать преступления, по возможности быстрее и довольствуясь теми ресурсами, которыми мы располагаем. Нам также необходимо выбрать руководство, чтобы работа, выполняемая полицией в этом городе, не прекращалась.
– Правильно ли мы понимаем, что в настоящий момент исполняющим обязанности комиссара полиции являетесь вы, Макбет?
– Формально да.
– А на практике?
– На практике…
Макбет замялся. Быстро взглянул на бумажки. Облизал губы.
– Мы – группа опытных руководителей, которые уже взяли на себя обязаности по управлению полицейскими ресурсами, и, осмелюсь сказать, мы держим ситуацию под контролем. Но я не боюсь признать, что занять место Дункана должен достойный кандидат или кандидатка. Дункан был мудрым и прозорливым, героем, погибшим в борьбе против злых сил, которым теперь кажется, будто они победили, – он ухватился за подлокотники и наклонился вперед, – но единственное, чего они достигли, – это лишний раз убедили нас в том, что проигранная битва есть начало пути к победе добра. В борьбе за справедливость. За безопасность. А значит, за новое строительство, новые связи и новое благосостояние. Но в одиночку нам этого не осилить, мы нуждаемся в вашем доверии, в доверии всего города. Только оно позволит нам продолжить работу, начатую комиссаром полиции Дунканом. И я лично, – он вскинул вверх руку, словно при присяге, – обещаю не останавливаться, не достигнув всех целей, достижение которых, по мнению Дункана, является залогом процветания этого города и всех его жителей. – Макбет разжал пальцы и выпрямился. Вгляделся в лица перед ним, превратившиеся в волшебный ковер из глаз и открытых ртов. Страх исчез. Он видел, какое впечатление произвели его слова, и по-прежнему слышал их отзвук. То были слова Леди. Он добился того, чего от него требовалось. Она заставила его отрепетировать речь перед зеркалом и рассказала, что агрессивные жесты производят впечатление искренности и решительности, а это даже важнее, чем сами слова, поскольку язык жестов воспринимается сердцем, а не умом.
