Расскажите о лучшем разговоре, который у вас когда-либо был.
Стэнфордский университет
— Что?! — Я был уверен, что я ослышался, такой вокруг стоял шум. — Я не…
— Ты что, глухой и тупой? — спросил Морозов. — Она мертва. Ее избили и перерезали горло здесь, в Бруклине.
— Кто?
Он смотрел на меня в упор до тех пор, пока до меня не дошло, что отвечать он не собирается.
— Когда это случилось?
— Три года назад.
— Но это же… — Я потряс головой. — Возможно, мы говорим о другой Гобии?
Морозов продолжал смотреть на меня в упор. Казалось, он не мог решить, стоит ли уделять мне еще внимание или легче просто скинуть меня в яму с медведем и собаками. В конце концов, он просто махнул рукой.
— Проваливай отсюда.
— Подождите…
Но кто-то уже схватил меня за руки и потащил прочь. Морозов отвернулся к своим экранам. Он поднял стоявшую напротив него на столе бутылку водки и граненый стакан, потом зачерпнул из керамической пиалы полную горсть черники.
— Мне нужна информация о двух оставшихся мишенях на сегодняшнюю ночь.
Морозов прекратил подбрасывать чернику на ладони и дал отмашку тем, кто держал меня.
Меня резко отпустили. В тот же миг из ямы снова донесся собачий визг, и громкие вопли толпы заполнили собой помещение. Деньги переходили из рук в руки. Битва в яме была окончена.
— Что ты сказал? — спросил Морозов.
— Мне нужна информация о двух оставшихся мишенях. Я потерял ее, нужно восстановить.
— Ты потерял?
— Да, я. Я тот самый киллер.
— Ты.
— Да, я. Тот, кого наняли.
Морозов разразился смехом, практически не меняя выражение лица. У него только подрагивали ноздри и тряслись плечи.
— Вы, должно быть, слышали о том, что случилось с Милошем в «У Гари Киприани»? — спросил я. — Это я заколол его. Кровь хлынула у него изо рта фонтаном. Его выносили под покрывалом. И вы должны были слышать про то, что случилось в клубе «40/40» в центре, в Файненшел Дистрикт.
— Так это… ты?
— Да.
Он оттолкнул стул, на котором сидел, и медленно оглядел меня с ног до головы.
— И чем же ты заколол старика?
— Ножом-бабочкой.
— Вот таким? — Морозов засунул руку в карман и вытащил оттуда, раскрывая одним щелчком острое лезвие. Он положил его на стол рядом с пачкой сигарет. — Покажи мне его.
Я посмотрел ему прямо в глаза. Я подумал о своем отце, о любом другом самоуверенном тиране, сидящим за столом и требующим, чтобы я чем-то подтвердил свои слова. Я подумал о том, сколько я уже потерял и сколько мне предстоит потерять.
— Почему, мать вашу, вы мне не верите?
