— Точнее, убить меня, — поправила она себя.
— Гоби.
— Ну, что тебе?
— Тот мужик в отеле… Когда ты сказала ему, как тебя зовут, у него было такое лицо, словно он увидел привидение.
Она не ответила.
— Он сказал, что невозможно, чтобы это была ты, — продолжал я. — Что он имел в виду?
Я вспомнил шрам, который увидел у нее на шее, когда мы танцевали. Тонкий, как ниточка, как серебряная цепочка, которая все еще была на ней.
— Кто ты такая?
Она не шелохнулась.
— Гоби, твою мать, поговори со мной! Кто ты такая?
Она резко обернулась и взглянула на меня. Ее глаза были очень большими сейчас, очень зелеными и очень блестящими, а взгляд — напряженным.
— Я — Смерть.
Меня словно откинуло ударной волной — рефлекторно, страшно. Я попытался заговорить, но в горле пересохло, и мне пришлось дважды сглотнуть, прежде чем я смог произнести:
— Что это значит?
— Ты не в том положении, Перри, чтобы задавать мне вопросы. — Голос ее звучал грубо. — Ты должен подумать о своей семье.
— Поверь, я только об этом и думаю.
— Тогда хотя бы сейчас сделай то, что я тебе скажу.
Я подумал о своей младшей сестренке, оставленной одной дома и испуганной, о том, что, возможно, ее уже похитили эти двое из «Хаммера» с короткими стрижками, и мой страх обратился в ярость, затмившую мне взгляд, пульсирующую оранжевыми языками пламени.
— Не надо было тебе впутывать в это мою семью! Ты не имела права этого делать!
— Я делала то, что было необходимо.
— Подставляя под удар Энни? Рискуя ее жизнью?
— Это просто моя страховка, не более того. Просто прикрытие.
— А как насчет того, когда мы танцевали? Это тоже была часть прикрытия?
Она снова принялась смотреть в окно; проносящиеся мимо огни большого города оставляли на ее лице неровные разноцветные отсветы.
— Гоби.
Но она больше не посмотрела на меня.
Если бы вы могли превратиться в «муху на стене» в какой-либо ситуации — исторической, личной, еще какой-нибудь, что бы вы хотели как следует рассмотреть? Опишите и объясните почему. Чему бы это вас могло научить и чем бы это вам помогло в дальнейшем?
Питсбургский университет
Время уже перевалило за полночь, когда Гоби велела водителю такси остановить машину напротив ничем не примечательного кирпичного здания, похожего на обувную фабрику шестидесятилетней давности. Отсюда нельзя было определить, превратили ли сейчас это здание в многоквартирный дом или оставили разрушаться само по себе. Нас окружали пустынные улицы и старые баскетбольные корты с порванными сетками на кольцах. Я поймал себя на том, что вглядываюсь в статую Свободы на другом конце залива. Отсюда она была похожа на фигурку, выстроенную из «Лего».
