— Пять долларов.
— Я играю в рок-группе, которая выступает сегодня, меня зовут Перри Стормейр.
— Вас нет в списке.
— Потому что я играю.
— Вас нет в списке.
Я открыл кошелек, достал десять долларов и протянул ему. Это были мои последние десять долларов.
— Ваши документы?
Я поднял руку и показал надпись: «НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ», все еще сохранившуюся от прохода в клуб «40/40».
— Алкоголь не пить, — сказал гном. — И не…
— Не сидеть у барной стойки, да, я знаю.
Он махнул нам рукой, пропуская внутрь. В следующую же секунду я услышал, как зафонил микрофон, и увидел на сцене Норри, Калеба и нашего певца Сашу. Они поднимались на сцену и оглядывали толпу, изображая из себя крутых рок-н-ролльщиков и неумело пряча волнение. Меня они еще не заметили.
— Подожди, Гоби, — сказал я, потому что мне в голову пришло кое-что ужасное. — Ты же не собираешься никого здесь убивать?
— Если в этом не будет необходимости.
Она остановилась и изучающе посмотрела на сцену и на ребят.
— Как ты думаешь, если начнется перестрелка, кто-нибудь из них заслонит тебя грудью от пули, а? — спросила она.
Ее взгляд остановился на Норри.
— Возможно, вон тот, ударник, он и ростом повыше, и загородить тебя сможет, если дойдет до дела. Если что, прячься за него.
— Ты шутишь, да? Ты точно шутишь. Он мой лучший друг.
Я лихорадочно соображал, пытаясь придумать сценарий более отчаянный, чем перестрелка на первом концерте моей группы в Нью-Йорке. И тут я почувствовал, как на мое плечо легла чья-то рука.
Гоби уже растворилась в толпе, а я резко обернулся и уставился на двух человек, стоявших напротив.
— Мама? — сказал я. — Папа?
Энди Уорхол говорил: «В будущем каждый будет иметь право на пятнадцать минут славы». Опишите ваши пятнадцать минут.
Университет Нью-Йорка
Я уставился на родителей круглыми от удивления глазами. Тут до меня дошло, что с тех пор, как я говорил с отцом по телефону, прошло сорок пять минут.
— Мы решили, что, возможно, найдем тебя здесь, — сказал он, поднимая руку так, словно собирался то ли похлопать меня по плечу, то ли врезать мне в челюсть. Он помедлил и в конце концов просто опустил руку. Отец смотрел на меня в упор, разглядывая так пристально, как никогда раньше, словно видел меня впервые. Мне стало неуютно под его взглядом; я даже зачесался. — Полагаю, Гоби здесь, с тобой?
— Да, где-то здесь, — сказал я.
Отец кивнул и принялся разглядывать толпу. Он буквально сканировал окружающих, как терминатор, просвечивая их насквозь в поисках той, которая могла одним лишь словом разрушить его семейную жизнь.
