Помнится, у некоторых народов имя считалось священным знанием. Назовёшь его тому, кому не следует, — и всё, пропала твоя судьба. Поэтому назывались Маринки Таньками, обманывая тёмные силы. А я… Я дура, ляпнула, что Иранэ, то есть Ирина.
— Кто тебя учил языку?
Вопрос задал опять на местном наречии. Специально, зуб даю!
Нахмурилась, пытаясь выкрутиться. Слова «повар» я не знала, «друг» — тоже. А волшебник продолжал буравить взором, будто поджаривал на медленном огне.
Спина упёрлась в закрытую дверь. Пятиться дальше было некуда.
Пошарила рукой в поисках ручки, нащупала, повернула — не тут-то было! Мерзавец меня запер! Но как, ума ни приложу. Всё время на виду, не чаровал, вроде…
— Ключ, — соизволил объяснить маг на чистейшем русском. — Ты дверь захлопнула, а там замок хитрый. Без меня не откроешь.
Хмыкнула и сделала вид, что поверила сказкам.
Мозг подсказал решение проблемы со словарным запасом. Не можешь сказать? Нарисуй! Я и нарисовала, на полях записей мага. Ему это не понравилось, но рисунки заинтересовали. Согласна, повар получился на славу: с плитой, огнём и кастрюлями. Сама собой гордилась.
— Занятно! — протянул маг, сцепив пальцы за головой. — Женщины — существа глупые, а тут… Не видел бы, не поверил. Как говоришь, твоё королевство называется?
— Россия, — расценив интерес к своей особе как добрый знак, без приглашения присела на высокий табурет в углу и напомнила о справке.
Маг пожевал губы, почесал переносицу и переспросил, что такое справка. Кое-как объяснила.
Волшебник не спешил ничего писать и, тем более, подписывать. Он вновь нахмурился и заявил: не станет подвергать свою жизнь опасности ради чужестранки.
— Это головы может стоить, если ты ведьма.
— Но я не ведьма! — едва не расплакалась от обиды.
Да что же это такое, почему вокруг одни упёртые ослы? Перестраховщик чёртов!
— Я всего лишь цеховой маг, мог просмотреть. Хотя ритуал показал: не ведьма.
Маг задумался, почёсывая шрам на скуле. Рана зажила, а привычка осталась. Вредная, между нами говоря. Во-первых, он мог инфекцию в рану занести, а, во-вторых, блефовать не сможет: выдаст себя.
— Откуда деньги? Тряпки, помню, были другие.
— Заработала, — пожала плечами я. — Вы сказали: «Иди посудомойкой», я и пошла.
Маг округлил глаза и окинул уважительным взглядом. Вздохнул и потянулся за серым листом бумаги:
— Хорошо, Иранэ, я дам бумагу. Напишу, что проверял и ничего не обнаружил. А ты из-за закона, да?
Волшебник обернулся ко мне и хитро прищурился.
