— Даже не представляю, как тебе удается всегда ходить с такой красивой прической! — умильно произнесла Виктория, с показным восхищением оглядывая массивную конструкцию из сальных локонов, возведенную на голове у Катерины.
Та, всегда такая хмурая, довольно заулыбалась, и Виктория подумала о том, как прав был Эдвард, рекомендуя лесть.
Вечером Виктория и Катерина вышли из «Масличной ветви» закадычными подругами. Катерина долго вела ее по узким, кривым улочкам и переулкам и наконец постучала в неприметную дверь, на которой не было ни надписи, ни таблички. Однако за дверью их встретила деловитая молодая женщина, медленно и правильно говорившая по-английски, она усадила Викторию перед безукоризненно чистой раковиной, оснащенной блестящими кранами и заставленной по краю разнообразными флаконами и бутылками. Катерина ушла, и Виктория вверила свою густую встрепанную шевелюру ловким пальцам мисс Анкумьян. Скоро на голове у нее образовалась пышная шапка мягкой мыльной пены.
— А теперь будьте любезны…
Виктория наклонилась над раковиной. Вода потекла по волосам, с журчанием уходя в отверстие слива.
Вдруг в нос ей ударил сладковатый тошнотворный больничный запах. Кусок мокрой, вонючей ткани плотно закрыл ей нос и рот. Виктория стала отбиваться, извиваясь, вертя головой, но железная рука твердо прижимала лоскут к ее лицу. Она почувствовала, что задыхается, в ушах поднялся оглушительный звон…
А потом — темнота, глубокая и беспросветная.
Когда сознание к ней вернулось, у нее было такое чувство, что прошло очень много времени. В голове плавали какие-то обрывки воспоминаний — тряская езда в машине — громкие ссорящиеся арабские голоса — слепящий луч света в глаза — мучительная дурнота — а потом смутно припомнилось, как она лежит на кровати и кто-то поднял ее руку — болезненный укол — и опять ей что-то мерещится — и обступает тьма — и не проходит, растет беспокойство…
Но теперь она наконец сознает себя… Она — Виктория Джонс… С Викторией Джонс что-то случилось, давным-давно, с тех пор прошли месяцы, может быть, даже годы… хотя возможно, только дни.
Вавилон — солнце — пыль — волосы — Катерина.
Ну конечно, Катерина! Катерина улыбалась и хитро смотрела из-под сальных локонов. Это она отвела Викторию мыть волосы, и потом… Что случилось потом? Кошмарный запах, и теперь тошнит, чуть припомнить. Хлороформ[106], конечно. Ее усыпили и перевезли. Но куда?
Виктория осторожно попробовала приподняться и сесть на жесткой кровати — голова болит и кружится, наваливается сонливость, смертельно хочется спать… Тот укол, это они ее держали под наркозом… она и сейчас еще одурманена.
