Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон | страница 69

— Правильно, — одобрил ее Дэйкин.

Он придвинул кресло и сел, внимательно глядя на нее, как врач, обдумывающий диагноз.

— Расскажите мне все, — потребовала Виктория.

— Может быть, сначала вы мне расскажете о себе, — предложил Дэйкин. — Что вы здесь делаете? С какой целью приехали в Багдад?

То ли повлияло недавно пережитое, или же все дело было в Дэйкине (как считала впоследствии сама Виктория), но только, вопреки своему обыкновению, она не стала пускаться во все тяжкие и врать невесть что, а просто и честно рассказала, как было дело. И про знакомство с Эдвардом, и про свое решение во что бы то ни стало попасть в Багдад, и про чудесное явление миссис Гамильтон Клиппс, и про свое теперешнее безденежье.

— Понятно, — произнес Дэйкин, когда она закончила.

И, помолчав, сказал:

— Я бы, наверно, не стал вас втягивать в эти дела. Хотя не знаю. Но вышло так, что вы все равно уже втянуты, независимо от того, хочу я этого или нет. А раз уж так, вы могли бы поработать на меня.

— У вас есть для меня работа? — Виктория приподнялась, щеки у нее заполыхали от предвкушения чего-то приятного.

— Возможно. Но в другом роде, чем вы думаете. Эта работа, Виктория, очень серьезная. И опасная.

— Это ничего, — жизнерадостно отмахнулась Виктория. И тут же в душу к ней закралось сомнение: — Но не бесчестная? Потому что, конечно, я ужасная врунья, это правда, но ничего бесчестного мне делать не хочется.

Дэйкин слегка усмехнулся.

— Как ни странно, но вы подходите для этой работы именно из-за своего умения лгать убедительно и без запинки. И не беспокойтесь, она не бесчестная. Наоборот, я приглашаю вас выступить на стороне закона и порядка. Я сейчас попробую вам объяснить в самых общих чертах, в чем тут дело, чтобы вы имели ясное представление о том, в чем вам предстоит участвовать и против чего идет борьба. На мой взгляд, вы девушка вполне толковая, но вряд ли задумывались о мировой политике, и это не важно, ибо, как мудро заметил принц Гамлет, «сами по себе вещи не бывают хорошими или дурными, а только в нашей оценке»[84].

— Я знаю, все говорят, что скоро будет еще одна война, — высказалась Виктория.

— Вот именно, — кивнул мистер Дэйкин. — А почему так говорят, Виктория?

Она сосредоточилась.

— Ну, потому что… Россия… коммунисты… Америка…

— Видите? — сказал Дэйкин. — Вы не знаете. Ведь это не ваши мысли. И слова не ваши. Вы их нахватались из газет, из чужих разговоров, из передач по радио. А правда тут только та, что в двух разных частях земного шара доминируют две разные точки зрения. Одну воплощает, в глазах общества, Россия, коммунисты. Другую — Америка. Но надежды на будущее, Виктория, связаны с миром, с производством, с созидательной, а не разрушительной деятельностью. И поэтому все зависит от того, согласятся ли представители этих крайних лагерей считаться друг с другом, ограничиваясь каждый своей сферой, а может быть, и найдя почву для согласия или, по крайней мере, для взаимной терпимости. Вместо этого сейчас происходит нечто прямо противоположное. Между обоими лагерями упорно стараются вбить клин взаимного подозрения, развести их как можно дальше. Несколько человек на основании своих наблюдений пришли к выводу, что этим занимается некая третья сила, или группировка, действующая втайне от ничего не подозревающего мира. Всякий раз, как появляется реальный шанс достигнуть какого-то согласия или намечаются признаки ослабления взаимного недоверия, вдруг что-то происходит, и в результате — новый всплеск подозрительности у одной стороны и очередной припадок страха — у другой. Это происходит, Виктория, не случайно, а вызывается кем-то сознательно, с заранее рассчитанной целью.