— Хорошо, хорошо, — ворчливым тоном сказал он. — Но возвращайтесь по возможности скорее. Рынок еще никогда так не лихорадило. Всё они, коммунисты. Того гляди, война разразится. Мне иногда вообще представляется, что это единственный выход. Здесь от них уже просто житья не стало, совершенно житья не стало. А теперь президент надумал ехать к ним на конференцию в Багдад. На мой взгляд, это обыкновенный обман. Они его заманивают. Багдад, видите ли! Жутче места не нашли!
— Ничего, я уверена, что его будут очень бдительно охранять, — попыталась успокоить его мисс Шееле.
— В прошлом году они захватили иранского шаха, помните? В Палестине захватили Бернадотта[9]. Безумие, вот что это такое. Чистое безумие. Весь мир сошел с ума, честное слово, — сумрачно заключил мистер Моргенталь.
Виктория Джонс грустно сидела на скамейке в сквере Фиц-Джеймс Гардене, с головой уйдя в скорбные — даже, пожалуй, покаянные — мысли о том, как нехорошо свои природные таланты пускать в ход где не надо.
Виктория, как и все мы, обладала и достоинствами и недостатками. Из положительных ее свойств назовем великодушие, добросердечие и храбрость. Некоторый природный авантюризм можно рассматривать и так и эдак — слишком высоко ценится в наш век стабильность и надежность. Главным же пороком ее была склонность лгать, причем и в подходящие, и в совершенно не подходящие моменты. Вымысел для нее всегда был неизмеримо соблазнительнее правды. Виктория лгала гладко, непринужденно и вдохновенно. Если она опаздывала на работу (что случалось достаточно часто), ей мало было пробормотать в свое оправдание, что у нее, мол, часы остановились (хотя так оно нередко и бывало) или что долю не приходил автобус. Она предпочитала рассказать, что поперек улицы на пути у автобуса лежал сбежавший из зоопарка слон или что в магазин, куда она забежала по дороге, ворвались налетчики и пришлось помогать полиции в их поимке. Если бы по Стрэнду[10] рыскали тигры, а в Тутинге[11] бесчинствовали кровожадные бандиты, — вот это была бы жизнь по ней.
Виктория — тоненькая девушка, у нее неплохая фигурка и красивые, стройные ноги, а личико хоть и аккуратное, но, надо признать, довольно простенькое. Зато она умеет корчить самые невероятные, уморительные гримасы и очень похоже изображать кого угодно. Один поклонник даже прозвал ее «Резиновая мордашка».
Именно этот талант и довел ее до неприятностей. Она работала машинисткой у мистера Гринхольца в конторе «Гринхольц, Симмонс и Лидербеттер», что на Грейсхолм-стрит, W. С. 2, и однажды утром на досуге развлекала остальных трех машинисток и конторского мальчика, показывая в лицах, как миссис Гринхольц навещает мужа на работе. Уверенная, что опасаться нечего, поскольку мистер Гринхольц отбыл к своему поверенному, Виктория пустилась во все тяжкие.
