— А, вот вы и опять у нас, миссис Клиппс — но что с вашей рукой? — что это на ней надето? (Куда, дурни, тащите за ручку? Оборвется! Не волочите по полу пальто!) — Ах, дорогая миссис Клиппс, какая ужасная погода в день вашего приезда! — я думал, самолет нипочем не сядет — он все кружил над аэродромом, и я сказал себе: Маркус, уж как кто, а ты не будешь летать на самолетах — к чему вся эта спешка? — Вы, я вижу, привезли с собой молодую леди? — новая симпатичная барышня в Багдаде, это прекрасно! — Почему же мистер Харрисон не приехал вас встретить? — я ждал его вчера — но, дорогая миссис Клиппс, вы должны немедленно что-нибудь выпить.
И вот, все еще чуть сомлевшая, испытывая легкое головокружение от двойной порции виски, которую, отметая возражения, ее заставил выпить Маркус, Виктория очутилась в комнате с высокими выбеленными стенами, где стояла большая кровать с медными спинками, французский туалетный столик по последней моде, старый викторианский платяной шкаф[69] и два ярких бархатных кресла. Ее собственный скромный багаж покоился у ее ног. Дряхлый желтолицый старичок с белыми бакенбардами, развешивавший в ванной полотенца, спросил, улыбаясь и кивая, не желает ли она, чтобы ей нагрели воду для ванны.
— А сколько на это нужно времени?
— Минут двадцать — полчаса. Я тогда пойду греть.
И с отеческой улыбкой вышел. Виктория села на кровать, испытующе провела ладонью по волосам. Волосы пропылились и слиплись, лицо, обсыпанное песком, горело. Она посмотрелась в зеркало — из брюнетки она превратилась в шатенку с красноватым отливом. Отвернув край портьеры, Виктория выглянула на широкий балкон, выходивший на реку. Но Тигр за облаком густой желтой пыли был не виден. Охваченная унынием, Виктория сказала себе: «Фу, какое отвратительное место».
Но потом взяла себя в руки, вышла на лестничную площадку и постучалась в дверь миссис Клиппс. Ей еще сначала надо было хорошенько потрудиться ради ближнего, прежде чем можно будет заняться собственным отмыванием и приведением себя в божеский вид.
После ванны, обеда и довольно долгого сна Виктория вышла из своей комнаты на балкон и стала смотреть на реку уже совершенно другими глазами. Пыльная буря улеглась. Вместо желтого марева над Тигром разливалось бледное голубое сияние. А на том берегу вырисовывались изысканные силуэты пальм и разновысоких зданий.
Снизу, из сада, до Виктории донеслись голоса. Она подошла к перилам и выглянула.
Миссис Гамильтон Клиппс, эта неутомимая болтунья и добрая душа, уже успела завязать знакомство с дамой из соседнего номера, типичной англичанкой-путешественницей неопределенного возраста, без которых не обходится ни один заграничный мало-мальски крупный город.
