— Это когда кто-нибудь выходит? Нет, наверное, не слышу, сэр. То есть не замечаю, вот что я хочу сказать. Лифт-то довольно далеко, да еще за углом. А все звонки — и от парадной двери, и от докторов, слышно хорошо, их не прохлопаешь.
Пуаро кивнул.
— Ну, а что было потом? — спросил Джепп.
Альфред нахмурился еще больше, изо всех сил напрягая память.
— Еще одна леди, последняя, мисс Ширти. Я ждал, когда позвонит мистер Морлей, а звонка все не было и не было, а потом — был уже час дня — леди, которая ожидала очереди, стала браниться.
— А ты не догадался пораньше сбегать посмотреть, готов ли мистер Морлей ее принять?
Альфред решительно тряхнул головой.
— Нет, сэр. Как можно. У меня и в мыслях такого не было. И потом, я же знал, что тот джентльмен еще в кабинете. Я должен ждать, когда зазвонит звонок. Конечно, знай я, что мистер Морлей наложил на себя руки… — заметно оживившись, начал Альфред, но его перебили:
— Звонок обычно раздается еще до того, как пациент спустится вниз, или у вас какой-то иной порядок?
— Как когда. Но чаще всего звонят, когда пациент уже спускается вниз по лестнице. А бывает, что больные вызывают лифт наверх. Как когда. Иногда проходит несколько минут, прежде чем мистер Морлей позвонит. А если он торопится, то звонит сразу, как только больной от него вышел.
— Понимаю… — Пуаро помолчал. — Тебя удивило самоубийство мистера Морлея, Альфред?
— Я так прямо и обомлел. Не с чего ему было себя приканчивать, вот что я вам скажу! — Глаза у Альфреда округлились. — Его… э-э… его убили, да?
Джепп хотел было что-то сказать, но Пуаро его опередил:
— Это бы тебя меньше удивило?
— Ну, не знаю, сэр, право слово, не знаю. И кому только могло понадобиться убивать мистера Морлея. Он ведь… ну… такой, как все… Неужели его и вправду убили, сэр?
— Мы должны рассмотреть все возможные варианты, — проникновенным голосом ответил Пуаро. — Поэтому я и сказал тебе, что ты очень важный свидетель и должен постараться припомнить все, что происходило сегодня утром.
Пуаро особенно выделил слова «важный» и «все», и Альфред снова напряженно нахмурился — видимо, умственная работа стоила ему невероятных усилий.
— Больше ничего не могу вспомнить, сэр. Вот, ей-богу, ничегошеньки. — Он сокрушенно вздохнул.
— Ну хорошо, Альфред. Ты уверен, что сегодня утром в дом не приходил никто, кроме пациентов?
— Уверен, сэр. Никого посторонних не было. Заходил только молодой джентльмен — друг мисс Невилл, и здорово забеспокоился, что ее нет.
