Греев, из Эджворта. Моя кузина, поразительно!
— Вот оно что, — протянула Ленокс.
— И я подумала… — начала было леди Тамплин.
— …что из этого кое-что можно извлечь, — закончила ее дочь с улыбкой, которая скорее напоминала гримаску и всегда так озадачивала ее мать.
— Фу, дорогая, — сказала леди Тамплин с легким упреком. С очень легким, ибо Розалин Тамплин уже привыкла к невыносимой манере Ленокс высказываться напрямую, не считаясь с приличиями.
— И я подумала… — повторила, — сведя вместе свои искусно нарисованные брови, леди Тамплии. — О, доброе утро Пончик, мой дорогой, ты идешь играть в теннис? Чудно!
Тот, кого назвали Пончиком, добродушно улыбнулся и, бросив на ходу с заученным восторгом: «Блеск! Персиковый — это твой цвет!» — спустился по ступеням вниз.
— Любимый! — с чувством прошептала леди Тамплин, провожая мужа влюбленным взглядом. — Постой-ка, о чем это я говорила? Да! — Она вновь переключилась на дело. — Так вот, я и подумала…
— Господи ты Боже мой, мама, продолжай же! Ты уже третий раз повторяешь это!
— Ну, дорогая — я подумала, как было бы замечательно предложить милой Кэтрин погостить здесь у нас? Она, конечно, не бывала в обществе. И для нее будет лучше появиться сначала с кем-нибудь из близких. Это не повредит ни ей, ни нам.
— И сколько ты думаешь из нее вытянуть? — спросила Ленокс.
— Нам нужно будет прийти к некоторым финансовым соглашениям. То одно, то другое… война… твой бедный отец…
— И теперь Пончик, — сказала Ленокс. — Он ведь, знаешь ли, удовольствие не из дешевых.
— Она была милая девочка, насколько я помню, — пробормотала леди Тамплин, продолжая свою мысль, — тихоня, воды не замутит, не красавица и никогда не гонялась за мужчинами.
— Так что Пончик вне опасности? — подхватила Ленокс.
Леди Тамплин посмотрела на нее с укором.
— Пончик никогда не станет… — начала она.
— Не станет, — согласилась Ленокс. — Конечно, не станет; он превосходно понимает, откуда на его хлебе берется масло.
— Дорогая, — сказала леди Тамплин. — Ты умеешь быть на редкость бестактной.
— Прошу прощения, — бросила Ленокс.
Плотнее запахнув свой пеньюар, леди Тамплин сложила газету, взяла косметичку, утренние письма и решительно встала.
— Я напишу милочке Кэтрин сейчас же, — сказала она. — И напомню ей о добрых старых временах в Эджворте.
И с воинственным блеском в глазах она направилась в дом.
Не в пример миссис Сэмюэл Харфилд, она легко справилась с письмом, с ходу исписав четыре страницы без пауз или размышлений, а перечитав, не нашла нужным исправить ни слова.
