Именно эта ее любовь к читателю и неуемное жизнелюбие, запечатленное в книгах, и заставляют нас время от времени хоть на несколько часов взять в руки томик Агаты Кристи.
Мэри Кларисса Миллер, буквально перед самым крещением нареченная Агатой, родилась 15 сентября 1890 года. Она была третьим (и последним) ребенком американца Фредерика Миллера и англичанки Клары Бемер.
Ее детские годы прошли б поместье Эшфилд в Торки. «Мне кажется, что одна из самых больших удач в жизни человека, — пишет она, — счастливое детство. Мое детство было очень счастливым. У меня были дом и сад, которые я любила, мудрая и терпеливая няня; мои отец и мать обожали друг друга и были прекрасными супругами и родителями».
Агата казалась медлительной и туповатой рядом с живыми и энергичными старшими детьми — умницей Мэдж и легкомысленным и безалаберным Монти. В семье все свыклись с мыслью, что она ничего в жизни не добьется. В лучшем случае — «прилично» выйдет замуж.
Агата относилась к числу тех детей, которые не скучают в одиночестве. Мир ее детства был наполнен воображаемыми друзьями; семья кошечек по фамилии Бенсон казалась ей куда милее, чем ожидавшие в детской куклы. А то, что позже разовьется в писательский талант, пестовалось многочисленными рассказами и историями — няниными, в первозданной их фольклорной чистоте, и мамиными, фантастическими и никогда не повторявшимися. Уже в четыре года, на удивление няне и родителям, она самостоятельно начала читать — и с тех пор не расставалась с книгами. Сборники сказок становятся для нее самым желанным подарком на праздники, а библиотека в учебной комнате подвергается частым набегам.
Тем временем у семьи Миллер возникают серьезные финансовые трудности — американские капиталы Фредерика непостижимым образом истощаются. Родители вынуждены сдать Эшфилд в аренду и на несколько лет уехать во Францию. Монти тогда учился в Харроу[2], и они уезжают без него — вчетвером.
Все эти годы Агата практически не получала никакого образования, если не считать эпизодических уроков арифметики с отцом. Зато по возвращении начались серьезные занятия музыкой — у нее обнаружился хороший слух — и танцами, но если последнее осталось просто увлечением, то музыке суждено было сыграть значительную роль в жизни будущей писательницы. Вскоре она уже играет Шумана и Грига; впереди уроки пения в Париже… И если бы не врожденная стеснительность, мир, возможно, лишился бы одной из своих самых любимых писательниц.
