— Раз «все», так посторонись… — грубо окликнул Семирядина землекоп, уже успевший зачерпнуть лопатой первую горсть земли.
Андрей отошел в сторону. Земля бесшумно обрушилась в яму. Похороны подошли к своей завершающей стадии. Семирядин закрыл глаза. И в эту секунду какая-то неведомая внутренняя сила заставила его обернуться назад, в сторону центральной аллеи, откуда они только что пришли. И он обернулся. Сквозь стволы деревьев и листву дикорастущего кустарника он заметил двигающийся по кладбищу черный «бьюик» шестидесятых годов выпуска. Точно такой же, на каком раскатывала Ангелина Виннер. Только на этот раз в салоне автомобиля никого не было. Даже водителя. Никого. К тому же все четыре дверцы машины были распахнуты и плавно покачивались на ветру. Наваждение какое-то, черт бы его побрал. Андрей энергично растер руками виски, переносицу, несколько раз моргнул и снова уставился на аллею.
«Бьюика» не было. Наваждение. Семирядин торопливо, как умел, перекрестился и прикрыл ладонью глаза. Сквозь кроны кладбищенских деревьев пробивались низкие слепящие лучи закатного солнца.
«Выпить! — решил для себя Андрей. — И срочно!»
Ангелина Виннер целеустремленно продвигалась по темным больничным коридорам, уже погруженным в вечерний полумрак, и никто из случайных встречных или ходячих больных не сомневался в том, что перед ними доктор. На женщине был белоснежный длинный халат, глаза скрывались под темными стеклами тонированных очков, а волосы были полностью спрятаны под накрахмаленной шапочкой. Даже если что-то и пойдет не так, вряд ли кто-либо сможет узнать госпожу Виннер при следующей встрече, произойди таковая при иных обстоятельствах.
Ангелина достаточно быстро достигла отделения реанимации с немногочисленными просторными палатами для больных и уверенно приблизилась к сидящей за столом постовой медсестре. Держалась знакомая Семирядина уверенно, решительно и с полагающимся при данных обстоятельствах достоинством.
— Больная Кирсанова в какой палате? — холодно и безапелляционно обратилась к пышногрудой брюнетке госпожа Виннер, намеренно буравя взором узкую переносицу собеседницы.
— В третьей, — неуверенно произнесла медсестра.
Суровый и непререкаемый тон неизвестного доктора заставил женщину на мгновение растеряться. Ответ на поставленный вопрос прозвучал машинально, на автомате. Медсестра хотела добавить еще что-то, но Ангелина уже потеряла к ней всякий интерес. Развернувшись, сообщница Андрея Семирядина устремилась к необходимой двери.
