– Твою мать, – ругается и отдергивает руку. – Дура!
– Сам придурок! – огрызаюсь, вытирая лицо. В зеркало не смотрюсь, страшно. Страшно, что впаду в истерику и братцу Марка вряд ли удастся меня успокоить. Сейчас нельзя истерить. Нужно собраться и постараться вернуть себе прежнюю легкость, настроиться на конную прогулку, поддержать Марка, отвлечь его и просто быть рядом. Вот только как? И что от меня нужно Крису?
– Успокоилась?
Киваю, поймав на себе оценивающий взгляд. Крис нагло меня рассматривает и даже не скрывает этого. По спине пробегает холодок.
– Что тебе от меня нужно? – спрашиваю, отступив в дальний угол комнаты.
Он слегка приподнимает правую бровь. То ли в растерянности, то ли в удивлении.
– Мне от тебя ничего не нужно. Особенно то, о чем подумала, – ухмыляется.
– Откуда тебе знать, о чем я подумала? – впрочем, ни о чем еще и не успела.
– Да у тебя на лице написано, что я затолкал тебя сюда либо убить, либо изнасиловать.
Я невольно отступаю назад, и Крис не сдерживает усмешки.
– Можешь успокоиться, пташка. Меня не интересуешь ты ни в каком качестве. Но не хотелось бы, чтобы Марк увидел тебя такой… растрепанной. Он нервный очень нынче. А я, видишь ли, радею за семейное счастье брата, – он говорит серьезно, как будто научный доклад читает, и только в пепельных глазах роятся смешинки.
Я выдыхаю, чувствуя странное облегчение, стягиваю волосы в хвост.
Крис кивает одобрительно, щелкает замком.
– И мой тебе совет, – оборачивается на пороге, – не говори Марку, что ты подслушивала. Не простит.
Марк стоит у окна, наблюдая, как Крис садится на мотоцикл, отсалютовав ему на прощание, и рвет с места, оставляя клубы пыли. И слепая ярость сдавливает сердце, чернотой заливает разум.
Восемь лет назад он точно так же уезжал из этого дома, с насмешкой. Воскрес, чтобы уничтожить всех. И теперь взялся за старое? Не надоело?
Сжав кулаки, Марк направляется в спальню – видел, как пташка юркнула к себе из гостевой ванной. Пташка стоит у зеркала в одном полотенце. Волосы скручены в косу. На острых плечиках застыли капли воды. И когда только успела душ принять? Она резко оборачивается, и Марк ловит ее растерянный взгляд. Румянец заливает щеки. Она машинально хватается за полотенце, плотнее укутывая обнаженное тело. Как трогательно. Если бы не одно «но»: в той треклятой ванной она была с Крисом. Злость затягивает тугую петлю на шее, не дает дышать.
В три шага он сокращает разделяющее их расстояние до одного выдоха, прихватив шелковый шарф, брошенный на кровати. Алиса пятится, задевает какие-то пузыречки, те с грохотом осыпаются на пол, мешаются под ногами, задерживают. Марк отбрасывает их носком туфли, один за одним. Алиса беззащитно вытягивает вперед руку, пытаясь его остановить. Но он ничего не видит на своем пути. С легкостью отбрасывает ее в сторону и со всей дури ударяет кулаком в стену. Она вскрикивает и зажмуривается.
