И тогда в нем произошла внезапная перемена. С него словно слетела какая-то маска, или, наоборот, он мгновенно нацепил ее. Вся его внешность разительно преобразилась. Несколько секунд назад он сидел за столом Манелли развалясь, вытянув свои длинные ноги и безмятежно улыбаясь. Как только начала поворачиваться дверная ручка, он сразу же подобрал ноги и занял строго вертикальную позу. Один лишь разворот плеч свидетельствовал о максимальном внимании, шея напряглась, белесые брови сошлись крутым гребнем, тогда как тонкие губы, напротив, вытянулись в струнку. А на серые глаза словно опустилась пелена — они стали какими-то затуманенными, мутными. Во всем его облике появилось нечто пугающее, почти маниакальное, и Грифф ощутил неприятный холодок страха, пробежавший по спине.
Женщина стояла в дверях. Лет под пятьдесят, как показалось Гриффу, маленькая, блондинистая, с передним золотым зубом. Она была определенно напугана, хотя и пыталась робко улыбаться. Улыбка, правда, казалась какой-то вымученной. Она застыла в дверном проеме.
— Проходите, — резко проговорил Макуэйд.
Женщина вошла. Будь мужчиной, она наверняка обратила бы внимание на интонации его голоса. Но она оставалась женщиной и потому лишь нервно сучила руками и переминалась с ноги на ногу.
— Как вас зовут? — жестко спросил Макуэйд.
— Марта Голдстейн, — ответила женщина.
— Где вы работаете?
— В экспедиторском цеху.
Макуэйд потянул на себя верхний ящик стола Манелли и, достав оттуда красную туфлю, быстро поставил ее на стол.
— Вам когда-нибудь приходилось видеть подобную обувь?
Марта Голдстейн уставилась на туфлю. Прежде чем с ее губ слетели первые слова, она уже начала кивать:
— Пожалуй, что так, сэр.
— А конкретнее — да или нет? — спросил Макуэйд, повышая голос.
— Да, сэр.
— Вы выносили домой с фабрики такую обувь?
Женщина вытаращилась на него. Она неотрывно смотрела на Макуэйда, губы ее слегка подрагивали. Грифф готов был залезть под стол от стыда — эта женщина годилась Макуэйду в матери, а он вытворял с ней такое…
— Так да или нет?! — заорал Макуэйд. — Говорите правду!
— Нет, сэр, я никогда…
— А вам известно про наказание за умышленную ложь?
— Сэр, сэр, я никогда…
— Вы унесли с собой пару этой обуви или нет?
— Нет, сэр, я этого не делала. Клянусь вам, сэр. Никогда в жизни я ничего не крала. У «Джулиена Кана» я уже шестнадцать лет, и спросите мистера Хенгмана, положила ли я хоть раз руку на что-то, что не принадлежит мне. Я хорошая работница, сэр, и никому не создавала проблем. Я никогда не брала ничего такого, что не принадлежит мне, сэр, спросите мистера Хенгмана, ну, позвоните ему, спросите сами, он вам скажет…
