— Ну ты, молодец, — раздался чей-то голос, — может, покажешь себя в действии?
— Давай, красавчик! — Это была уже женщина. — Поруби его на кусочки!
— Никакого толку, — сказал Джорд. — Грифф, они оба свихнулись. Что делать-то?
— Ты Хенгману звонил?
— Еще до того, как с тобой связался. А что Хенгман может здесь поделать? Подойдет и отберет у них все эти резаки-колотушки? Да что здесь вообще кто-то может сделать?
— А может, сами угомонятся? — предположил Грифф. — Если ни один не набросится, все так и сойдет?
— Ну давай, малыш Чарли, давай, — насмешливо проговорил Стив. — Давай, желтый. Подойди хоть на дюйм поближе, и я тебе всю поганую башку раскрою. Давай, Чарли.
— Достань его, Чарли! — завопила какая-то женщина.
— Не позволяй ему разговаривать с тобой в таком тоне, Чарли!
С тесаком наперевес Чарли рванулся вперед, но Стив откинулся на один из столов и, перекатившись, оказался в соседнем проходе. Громко рассмеявшись, он увидел, как Чарли запрыгнул на этот стол и с резкого замаха ударил киянкой, но промахнулся на несколько дюймов, попив всего лишь в край деревянного покрытия и отломив край доски. Чарли перепрыгнул на другой стол, Стив бросился бежать, сопровождаемый восторженными криками работников фабрики. Возбужденные дракой, две женщины пустились в пляс. Взмахнув обнаженным изогнутым лезвием тесака, Чарли полоснул им по обнаженному предплечью противника, после чего отвел лезвие назад. Теперь на лице Стива Мэйчеза уже не было улыбки. Скользнув взглядом по разрезанному рукаву, он ощерился. Окружающая толпа неожиданно умолкла.
Он спрятался за скамьей, уставленной ящиками с окантованными бронзовыми скобками боками, но Чарли тут же заскочил на нее, сметая левой рукой все эти ящики на пол. Стив снова взмахнул киянкой, но Чарли опять уклонился, одновременно врезаясь тесаком в твердь лежащего под ним дерева. Грифф между тем проходил за спинами наблюдающих.
— Чарли! — прокричал он. — Ради Бога, прошу тебя…
— Оставь меня! — заорал в ответ Чарли и сделал еще один резкий взмах тесаком.
Тут же завопил Стив:
— Оставь в покое этого сукина сына! Пусть посопротивляется. Сейчас я всю его поганую башку разворочу.
— Правильно, Стиви! — прокричал кто-то.
— Дай ему, дай!
— Сломай ему руку, парень, вообще оторви ее!
Теперь противники уже с настороженностью смотрели друг на друга, как будто только сейчас осознали убийственную силу своего оружия. Притихла и толпа, из нее тоже перестали доноситься подбадривающие выкрики. Оба мужчины дышали неровно, продолжая сжимать в руках один тесак, другой — киянку. Правда, теперь они немного опустили их, словно осознав бессмысленность всей этой драки. Да и во взглядах их уже не было прежней ненависти. Оба основательно устали, и это чувствовалось как по их дыханию, так и по отяжелевшей походке.
