Многие из этих операций, насколько мне известно, были безнадежно бесполезными. Эти люди возвращались туда, откуда пришли, чтобы добыть данные о радиолокационных постах, укреплениях, перевозках оружия и так далее. Северные вьетнамцы хватали их, как только те выходили на берег, или команды катеров сдавались противнику, что во Вьетнаме было обычным делом ― стоит поручить человеку доставить что-либо ценное, и он сдаст незамедлительно. Как бы там ни было, это был один из методов войны, которую Южный Вьетнам вел тогда с Северным. И официально мы должны были очень тщательно дистанцироваться от участия в этих делах. Эти торпедные катера представляли собой высокоскоростные морские суда. Иногда мы связывались с ними по радио. Время от времени мы их заправляли.
Северные вьетнамцы пришли к выводу, который напрашивался сам собой ― что эсминцы в заливе и эти торпедные катера, нападавшие на их территорию, были каким-то образом взаимосвязаны. И на основании этого, по крайней мере на словах, они стали наносить удары по патрулям американских эсминцев.
Сначала имели место только инциденты с кораблями «Тэрнер Джой» и «Мэддокс», а потом, когда однажды ночью мы были в патруле, мы засекли радарами какой-то небольшой корабль, который перемещался очень быстро. Мы сами засекли, и другой эсминец тоже (у нас на борту был кэптен ВМС, который выступал в роли командира отряда из двух эсминцев). Объекты приближались. Мы сделали пару предупредительных выстрелов. Они продолжали приближаться. Мы были в состоянии готовности, объявили боевую готовность, начали совершать маневры для уклонения от столкновения и открыли огонь.
Ночной бой надводных кораблей ― одно из прекраснейших зрелищ, дарованных богом людям. Насколько я знаю, я сражался в последнем таком бою в истории. Во время этого второго инцидента в Тонкинском заливе по американским силам в последний раз стреляли из орудий надводные корабли другой страны.
Ночь была лунная, с дымкой, и мы шли на самом полном ходу, слаженно и четко выполняя повороты, так, чтобы пушки при этом стреляли во все стороны. Было очень трудно понять, что было видно, а что нет. Кое-кому из наших казалось, что они видели те корабли. Я провел всю ночь на БИПе,[7] снабжая системы управления огнем данными о дистанциях и азимутах. Мы определенно захватывали какие-то цели.
Я бы не смог тогда сказать, что там было ― привидения, призраки или настоящие корабли. Судовые надстройки кое-где получили повреждения, вполне вероятно ― от огня противника. А может, от своих же. Кто знает? На следующий день мы обошли этот район вдоль и поперек. Поиски обломков или чего-то там еще большим успехом не увенчались. Я не знаю ― может, нас пытались поймать на живца, а может, они просто притворялись, чтобы отвлечь наше внимание. Ни одной потери у нас не было. Ни одна система не была выведена из строя. И никто не мог сказать наверняка, куда мы стреляли ― по настоящим целям или призракам.
