Ира остолбенела.
— Это же папин! Я его сама заказывала.
Соня и Влад переглянулись. Влад сделал шаг в сторону Иры, но та, обернувшись, отступила назад, готовясь броситься наутек. И тут, откуда-то со стороны торта послышалась музыка, из его верхушки вылетело облачко конфетти, и показалась полуобнаженная девушка. Она автоматически сделала несколько танцевальных движений, но обнаружив себя в столь странной обстановке уставилась на ребят. Несколько мгновений они в недоумении смотрели друг на друга.
Первой опомнилась Соня. Она подошла к Ире, сдернула с ее головы наушники и отобрала прибор. Вступать в перепалку не было смысла. Ира, покорившись обстоятельствам, подошла к торту и посмотрела на застеснявшуюся своей наготы девушку, которая нелепо торчала из торта.
— Ну, что, так и будешь там сидеть?
Девушка всхлипнула.
— А что мне делать?
— А ни чего не делать. Сейчас, приедет мой папа и разберется… с этим… может быть. А пока вылезай, торт есть будем.
Ира повернулась к ребятам.
— А вы чего стоите, идите отсюда, я с вами потом поговорю.
Соня и Влад переглянулись.
— А чего, пошли отсюда, тортом с нами видать не поделятся. — ехидно ухмыльнулась Соня.
Сон Сони № 10.
Замечаю, что за мной следят какие-то подозрительные личности. Куда бы я ни пошла, они следуют за мной, как тени. Выхожу из комнаты на работе, стоят двое и показывают на то, что происходит сзади них. Там моего папу засовывают в автобус и увозят. Один говорит: «ты пойдешь с нами, мы взяли в заложники твоего отца!». я лихорадочно пытаюсь что-то придумать, прошу разрешения зайти в комнату — переодеться, они не соглашаются. Тогда я начинаю кричать и возмущаться, что мало того, что они мне угрожают, так еще не дают сделать, то, что мне необходимо. Они вынуждены согласиться. Я захожу в комнату. Там сидят все, с кем я работаю. Я начинаю плакать и тихо, чтобы те снаружи не услышали, прошу мне помочь. Но все только качают головами: мы ничем, извини, помочь тебе не можем. Делать нечего — выхожу. Иду за похитителями. По пути к нам присоединяется Надя. Приходим на плантацию, нас сажают на корточки, и один из мужиков говорит, что мы теперь их рабыни, и будем здесь делать работу, которую он прикажет. Днем мы будем вести привычный образ жизни, а ночью приходить сюда и работать. Рассказывать об этом, естественно, никому нельзя.
Начинаем работать: чистить деревянные доски от грязи (хозяева — странного вероисповедания, это — молельные доски). Пока делаем дело, Надя тихо говорит, что самый главный в этой толпе — ее бывший любовник, сейчас он мстит ей за то, что она ушла от него. Говорит, что не знает, при чем здесь я. Я тоже не знаю. Спрашиваю: может ли кто-нибудь помочь нам? Ведь у Нади много знакомых, кто-нибудь что-нибудь может сделать? Но она качает головой. Следующая сцена: сидим втроем с Севой за столом в кафе под тентом, рассказываем обо всем, просим помочь. Озираемся по сторонам, не видят ли надсмотрщики. Сева слушает, потом качает головой: нет, он бессилен. Тут смотрим наверх: на тенте лежит один из надсмотрщиков. Отчетливо видна его тень. Приходится Севе убегать, а нам возвращаться на плантацию. Там новые доски и еще старые, на которых написано, что работа выполнена плохо, надо переделывать. И так далее.
