Когда весеннее солнце растопило снег, торфяные работы возобновились. Комья надо было равномерно раскидать на дне лунок. Изо дня в день, словно кроты в земле. К вечеру к постолам налипала толстая корка, едва можно было передвигать ногами. Теперь жители деревни ходят весной в Россу поглядеть, как цветут яблони, — кто еще из них выкопал пятьдесят лунок, заполнил их навозом и торфом и посадил деревья! Если человек сам не потрудился, то он, разумеется, считает, что яблони сами собой поднялись из заброшенной земли и теперь цветут в несметном количестве, дают обильные плоды, так что без подпорок к ветвям не обойтись. Уже две осени кряду Якоб с возом яблок ездил на Пыльтсамааскую ярмарку. Крупные городские торговцы обиняком заводили с Якобом разговор о том, что в этом году сами хотят приехать в Россу за товаром. Надо обмозговать, как выгоднее. Может, есть смысл построить подвал и хранить там яблоки всю зиму? Весной цены благоприятнее.
Жители Медной деревни считали, что Якоб разбил свой сад на золотой жиле, теперь лишь собирай урожай. Им не сообразить, что деревья надо оберегать, ухаживать за ними. Пусть сами попробуют, легко ли, когда надо думать о льне и зерне, о сене и скотине, урывать время для сада? Прошлой осенью вся россаская семья ходила за маленькими елочками на Иудин остров, ветер рвал одежду и дождь пополам с градом бил в лицо — чуть ли не шрамы остались. Каждое молодое деревцо надо было, словно младенца, отнести домой, балансируя меж болотных ямин и ища ногам опору. И снова приходилось им копать промокшую землю — сперва в лесу, а потом дома; в саду. Но зато яблоневый сад был обнесен защитной живой изгородью. Якоб пересчитал деревца — сто двадцать три ели они высадили. Никто в округе не проделал такой работы. Потом на деревне говорили, будто вытянувшиеся пупы у ребят подвязаны тесьмой к шее, — умеют же эти завистники напридумывать всяких глупостей!
Якоб не ждал старости. Но время это неизбежно наступит, и тогда у Якоба будет место, где гулять, опираясь на палку. Он придет под свои могучие яблони, как в райский сад, куда не проникают резкие ветры. На три стороны света выстроились в ряд могучие ели, шумят их высокие кроны. Уже через несколько лет вынесенные из темного подлеска маленькие деревца станут такими большими, что даже лосю сквозь их ветви не продраться.
Якоб не хотел жить на открытом месте. Уж поскольку он создал свое жилище на краю пустынного болота, то пусть это место превратится в зеленый остров. Сейчас, когда снова настала пора цветения и роста, Якоб может испытывать радость от дел своих рук. Липы и вязы, которые он посадил по обе стороны конюшни, зеленеют так пышно, что любо смотреть. Пусть они оттуда, с нижней Россы, пялят глаза сколько душе угодно, они больше не увидят, чем тут занимаются и что делают.
