Шатаясь под тяжестью ноши, она все же добралась до угла, где в зашкафной темноте Роози рассчитывала обрести покой.
Вскоре Роози удалось преодолеть плохое настроение, и Эве снова пришлось таскать стул с больной с места на место. Теперь Роози захотелось быть у плиты, у нее появилась страсть к стряпанию, рука сама собой тянулась вперед, чтобы пододвинуть сковородку или приподнять крышку котла. Однако никакой пользы в этом деле от псе не было, и Роози не оставалось ничего иного, как наблюдать за действиями Эвы. Взгляд больной был прикован к рукам Эвы, и Эва думала, как, вероятно, трудно было в старину работать в имении под надзором погонялы. Пальцы Эвы под взглядом Роози становились деревянными, ложки и кружки норовили выскользнуть из рук и упасть. Неловкость Эвы забавляла Роози. У тебя руки словно из теста слеплены, без костей, смеялась она.
Иногда Иоханнес помогал вынести Роози утром во двор. Свежий воздух полезен каждому больному. От человека, если он не видит солнца, начинает нести затхлостью.
Не дай бог, если в этот день начинал накрапывать дождь.
Утрамбованный кусочек земли возле крыльца тотчас же становился скользким, как в гололедицу. Ступеньки, но которым Эва обычно с такой легкостью взбегала испускалась, теперь вырастали в стену, через которую было почти невозможно перенести Роози так, чтобы ее неподвижные ноги не зацепились за край ступеньки. Каменные плиты в сенях со временем осели, завалились, и Эва, стонущая под тяжестью ноши, вынуждена была очень медленно, по пядям, продвигаться вперед, чтобы не упасть.
Роози стала до того зябкой, что случись ей чуть-чуть промокнуть под теплым летним дождиком, как она начинала дрожать, как в лихорадке, зуб на зуб не попадал, сразу же приказывала затопить плиту. Эве приходилось придвигать стул к самому очагу. Однажды раскаленный уголек упал Роози на ногу и прожег чулок. Роози пронзительно взвизгнула. После Эва смазала обожженное место свиным жиром, однако оно все же вздулось, стало гноиться и никак не хотело заживать. Ява не раз приходила на Виллаку, чтобы приложить к ноге Роози травы и сделать перевязку.
Поднимать Роози становилось для Эвы с каждым разом все непосильней. Больная отнюдь не была перышком — дунь, и поднимется в воздух. Роози вместе со стулом весила больше, чем мешок соли. Чем чаще Эва перетаскивала Роози из одного угла в другой, тем тяжелее, казалось, ома становилась. Порой у Эвы появлялось ощущение, будто руки у нее вытянулись и пальцы висят где-то на уровне икр.
