А теперь мы возвратимся к красавице Елене, сумевшей приковать к себе Барраса.
Какие события побудили эту женщину, первую любовь Ивона Бералека, появиться в Люксембургском саду в роли неограниченной властительницы развратного Барраса? Чтобы понять это, читатель должен вернуться к эпохе Вандейской войны, названной впоследствии «Войной гигантов», когда разыгрывался ее самый кровавый акт…
…В ночь на двадцать второе декабря тысяча семьсот девяносто третьего года толпа женщин бежала под покровом темноты по дороге нижней Бретани от Савенея к Монтуару. Ледяной дождь вовсю хлестал бедных беглянок.
Вдали грохотали пушки, убивая их отцов, сыновей, супругов. Первая Вандейская война была при последнем издыхании.
Теснимые из родной страны синими, вандейцы поверили слуху, будто принцы спешат к ним на помощь из Англии. Переправившись через Луару, они наводнили земли шуанов и, отражая всюду неприятеля, достигли, наконец, места высадки обещанной помощи.
Убедившись, что их ожидания напрасны, вандейцы возвратились по своим следам, усеивая свой путь новыми трупами. День и ночь они отважно боролись с республиканцами, окружавшими их со всех сторон, и двигались вперед по направлению к Луаре.
Наконец, они достигли Луары у Варад, у того самого брода, через который уже переправлялись. Но тут их подстерегали республиканцы.
Перед ними стоял с войсками Вестерманн. С тыла зашел Клебер.
Смерть или, вернее, бойня угрожала этой горсти храбрецов, отправившихся в Гранвилль в составе сорока тысяч, а теперь насчитывавших в своих рядах не более десяти.
Чтобы отыскать брод, они медленно шли по правому берегу Луары, неся на плечах раненых.
Наконец они бросились в маленький городок Савеней в надежде хотя бы на одну спокойную ночь для женщин, переживших все тяготы похода. Здесь судьба сулила погибнуть остаткам этой вандейской армии.
Клебер, подошедший к Савенею поздно вечером, не дожидаясь утра, скомандовал атаку.
Вандейцы поняли, что их положение безнадежно.
Прежде, чем синие успели вторгнуться в город, они вывели женщин за ворота Савенея, чтобы они могли разойтись по соседним деревням. Надо было хитрить, чтобы заставить уйти этих матерей, жен и дочерей, в отчаянии цепляющихся за своих близких.
Главнокомандующий Мариньи велел запереть за ними ворота.
— Теперь, господа, — сказал он, — умрем в бою!
Этот приказ был выполнен столь хорошо, что на другой день от всей Вандейской армии, насчитывавшей когда-то сорок тысяч человек, осталось всего триста беглецов.
